— Ну, я ему за это устрою! Надо же додуматься — болтать о том, сколько женщине лет! А о чем еще он тебе протрепался?

Деклан счел за лучшее заняться завтраком.

— Потрясающе вкусно! Что ты туда положила кроме яиц?

Лина молчала добрых десять секунд.

— Понятно. Все вы таковы — не можете удержаться, чтобы не похвастаться своими постельными подвигами!

— Все было совсем не так, — возразил Деклан; ему было неловко и за друга, и за себя. — Он вспоминал о тебе с ностальгией и теплым чувством. Для него тогда все было очень серьезно. И сейчас он очень хорошо к тебе относится.

— Правда? Ну, я очень рада. Я тоже. А ты, Деклан, часто вспоминаешь девушку, с которой потерял невинность? И как, с теплым чувством?

— Шерри Бингем, очаровательная блондиночка. Я ее обожал почти весь первый год в старшей школе.

Ей понравилось, что Деклан мгновенно назвал имя. Даже если он эту Шерри просто выдумал.

— И что же дальше?

— А дальше она ушла от меня к футболисту. К левому полузащитнику. Представляешь — к футболисту с бычьей шеей и интеллектом червя! Однако вернемся к тебе — кстати, ты удивительно ловко уходишь от ответов на личные вопросы, но не забывай, я все-таки был адвокатом. Как же тебе удалось в двадцать три года завести свой бизнес и, главное, как он сумел выжить?

Лина откинулась на спинку стула.

— Твердо решил меня допросить? Не все ли тебе равно?

— Ладно. — Он пожал плечами и снова принялся за еду. — Примем за рабочую версию, что ты ограбила банк, наняла банду гангстеров, соблазнила владельца бара и заказала его после того, как он составил завещание в твою пользу. А зарабатываешь за счет подпольного игорного дома и борделя в задних комнатах.

— А, так вот почему мне приходится так много работать! Твоя версия мне нравится, но моя прозаичнее. Я подрабатывала вечерами после школы, работала на каникулах и копила денежки. У меня хорошо получается копить, когда надо. Потом устроилась на работу в бар, а вечерами ходила в бизнес-школу. А как раз перед тем как мне исполнилось двадцать два, умер дедушка. Упал с лестницы и сломал шею. — Глаза ее наполнились слезами. — Похоже, я до сих пор на него за это злюсь.

— Соболезную. — Деклан накрыл ее руку своей. — Вы с ним были близки?

— Я его любила так, как ни одного мужчину на свете. Пит Симон — великан с огромными лапищами и громовым хохотом. Он играл на скрипке, а на голове носил красную бандану. Всегда. По-моему, даже ночью не снимал. Ну вот… — Она сморгнула слезы. — Оказалось, что он застраховал свою жизнь на крупную сумму. Половину мне, половину бабуле. В конце концов бабуля заставила меня забрать все. Она у меня такая: если уж уперлась — ничем ее не сдвинешь. Так что я вложила деньги в собственное дело и год спустя открыла бар.

— У тебя отличный бар, Лина.

— Спасибо, я в курсе. — Она встала, собрала со стола тарелки. — А теперь одевайся, если хочешь прокатиться до дома на машине с водителем.

Он так и не уговорил ее зайти. Пришлось удовлетвориться последним сногсшибательным поцелуем, а затем Лина помахала ему рукой, села в машину и скрылась.

Увидев хозяина, идущего к крыльцу в девять утра и в сильно помятом костюме, старина Фрэнк, сгребавший в кучу сухие ветви для костра, расплылся в улыбке и подмигнул.

— Что, мистер Дек, похоже, вам крупно повезло сегодня ночью?

«Еще как!» — подумал Дек, входя в дом, где ждала его работа.

Лина не появилась ни этим вечером, ни следующим. Деклан довольствовался телефонными разговорами и чувствовал себя влюбленным мальчишкой, когда, бродя по дому с переносным телефоном, придумывал все новые темы для разговора и использовал любые уловки, чтобы она оставалась на линии.

Скоро карнавал, говорила Лина, а для ее бизнеса это время очень хлопотное. Отдыхать сейчас попросту некогда.