Радость и боль - Энн Мэтер (1995)

Эта фраза показалась Лоре интригующей. Лоре не было чуждо ничто человеческое, и ей очень хотелось побольше узнать о донье Элене, пока это было возможно. Она посмотрела на Карлоса, который продолжал играть на полу, складывая из кубиков замок и снова разрушая его. Лора понимала разочарование, которое испытывала пожилая женщина, и пыталась выяснить, почему Рафаэль так строг с мальчиком.

— Вы здесь давно служите? — спросила она, глядя на Элизабет Латимер.

Мисс Латимер вздохнула.

— Уже почти тридцать пять лет, — ответила она.

Лора открыла рот.

— Значит, вы были здесь, когда Раф… дон Рафаэль был еще маленьким мальчиком?

— Я была здесь, когда он родился, — кивнула Элизабет Латимер. — Я приехала сюда с его матерью, когда она была беременна.

Что-то шевельнулось у Лоры внутри, словно ток пробежал по всем ее нервам. Она представила себе Рафаэля маленьким, таким же ребенком, как Карлос, но, конечно, не таким тихим и подавленным.

— Он был похожим на Карлоса? — спросила она.

— Внешне — да. По темпераменту — непохож. Он был озорным ребенком и, конечно же, пользовался большей свободой. По крайней мере, пока не умерла его мать.

— Сколько ему тогда было лет?

— Кажется, лет семь. Примерно семь. Я сейчас уже точно не помню. Это была ужасная трагедия. Его мать и сестра погибли в автомобильной катастрофе. Отец дона Рафаэля был за рулем.

— Какой ужас! — Лора покачала головой. — И как реагировал на это маленький дон Рафаэль?

— О, он очень горевал. Вы можете себе представить, как. Они были очень близки с матерью. Думаю, что в те дни он сильно привязался ко мне. И я, как могла, старалась заполнить эту пустоту в его жизни.

— Значит, вы его хорошо знаете? — заметила Лора.

Элизабет Латимер кивнула.

— Думаю, да. Вы раньше с ним уже встречались?

— О-о да. — Лора покраснела. — Мы… мы беседовали с ним перед обедом. Но наняла меня донья Луиза.

— Да, я знаю. Дон Рафаэль не знал, удалось ли ей пригласить гувернантку до его возвращения с бычьих торгов.

— Да, я так и поняла.

— В эти дни донья Луиза занималась домом, — продолжала Элизабет. — Когда умерла мать дона Рафаэля, она приехала сюда, и, хотя тогда речь шла о временном присмотре, она осталась насовсем. Но в те дни с нею была еще и компаньонка, которая помогала ей во всем.

— Да, я видела ее в Лондоне. Сеньорита Бургос.

— Совершенно верно. Розетта Бургос — троюродная сестра дона Рафаэля. Ее мать была кузиной его отца.

— О, я понимаю. — «Этим объясняется чувство собственной важности, присущее Розетте», — подумала Лора. — Но она очень молода, чтобы быть компаньонкой пожилой женщины.

Элизабет пожала плечами.

— Вы должны понять, что здесь, в Испании, семья важнее всего, — задумчиво ответила она, и Лора подумала, что ей пришлось это хорошо усвоить на собственном опыте.

Они еще некоторое время беседовали с Элизабет. Женщина с охотой слушала лондонские новости, хотя сама бывала там редко, последний раз она проводила там отпуск несколько лет назад. Лора рассказала ей о своей жизни и о работе в детском саду, разумеется, избегая упоминаний о прошлых отношениях с Рафаэлем Мадраленой, хотя и чувствовала, что Элизабет Латимер, пожалуй, единственный здесь человек, который мог бы ее понять.

В ней ощущалось спокойствие и здравый смысл, и Лора надеялась, что Карлосу было кому здесь довериться. Это не значило, что доверительные разговоры нужны были Карлосу постоянно, но Лора была уверена, что жизнь, навязанная ему, была неестественной для ребенка.