Холодное блюдо мести - Лариса Шкатула (2006)

Ничто не выглядело бы в этой сцене странным, если бы этот мужчина упорно не отводил взгляда, стараясь отойти в сторону и даже пятясь к кухне. И опять на его маневры никто, кроме меня, не обратил внимания. Наши с Ольгой мужья только кивнули ему и продолжили беседу. Ольга тоже ничего не заметила. Еще немного, и мою подозрительность назовут маниакальной.

Следующими пришли гости, мягко говоря, странные. На мой взгляд, какие-то сиропные, что ли. Восторженные, словно дети. И сюсюкали так же: Ленусик, котенок, лапулечка. И громко восхваляли Ленку на все лады. Не знай я ее прежде, подумала бы, что речь и вправду идет о человеке необычайном, полном всяческих добродетелей.

Последняя пара — они пришли, когда все уже усаживались за стол, — выделялась среди прочих и внешним видом, и возрастом. Обоим супругам было хорошо за сорок. Зато перед ними, будто в противовес восторженной паре, заискивала и гнулась Елена. Она прямо-таки на задние лапки становилась перед мужчиной, затянутым в костюм-тройку. Именно затянутым, потому что костюм трещал на нем по швам, с трудом сдерживая солидные габариты хозяина.

«Наверняка хорошо питается, — подумала я. — И отсутствием аппетита не страдает».

Супруга его, как представила ее Ленка, Инночка Викторовна — неимоверно важная и преисполненная чувства собственного достоинства, — точно лошадь, поводила головой, видимо, чтобы привлечь внимание к серьгам с такими большими бриллиантами, что они походили на бижутерию. В комплекте с кулоном на ней было целое состояние. Я подивилась, что в наше криминальное время кто-то может носить подобные вещи, не имея рядом вооруженной охраны.

— Мы с Павлом Яковлевичем вместе работали, — пояснила для всех восторженная Ленка. — Павел Яковлевич — величайший в мире хирург!

— Ну, полно, милочка, вы хватили через край, — без улыбки произнес тот ненатурально, словно ждал, что все тут же кинутся разуверять его. Но поскольку никто, кроме Ленки, величайшего хирурга не знал, эту роль взяла на себя его жена.

— Не скромничай, Паша, американцы тоже с Леночкой согласны. Они говорили: в Америке ты был бы миллионером.

Она так ворковала, так лучилась обаянием, что, возможно, кто-то и купился, но не я. Наученная горьким опытом притворства людей, куда более мне близких, я смотрела на жену хирурга внимательнее других. Думая, что все увлеклись раскладыванием в тарелки закусок, она бросила на Елену взгляд, полный такой ненависти, что мне стало не по себе: не хотела бы я иметь такого врага.

А тут на несвойственную мне сосредоточенность обратил внимание мой муж.

— Что с тобой такое? — шепнул он.

— А что со мной может быть? — Я тоже умею отвечать вопросом на вопрос.

— Ты же натянута как струна!

— Тебе показалось. Вот увидишь, сейчас я начну веселиться со страшной силой.

«Если, конечно, струна не лопнет!» — добавила я про себя. И правда, пришла на праздник — изобрази хорошую мину.

В промежутках между историями и анекдотами все пили за Ленку, так что в конце концов компания почти сложилась и мои необычайные наблюдения и выводы стали казаться надуманными.

После холодных закусок все встали из-за стола. Как говаривал небезызвестный Сухов из «Белого солнца пустыни» — покурить и оправиться. Мужчины — курящие и нет — высыпали на балкон, за ними, как курящая, пошла Елена. Остальные женщины отправились на кухню, где восторженно-суетливая гостья по имени Галина полезла в духовку, чтобы вытащить и положить на блюдо подошедшего к тому времени гуся.

Балкон в Ленкиной квартире длинный, метров двенадцать, и выходов на него два: из кухни и из гостиной. Мощный такой балкон квартиры старого фонда. Еще бабушка Быстровой здесь жила. Когда умер дед, Елена поспешила в квартиру прописаться. Успела. Бабушка пережила деда ненадолго, и Ленке досталось жилье в центре города. Ей вообще всегда везло в том, о чем другие лишь тщетно мечтали, но почему-то это везение не сделало ее ни счастливее, ни хотя бы добрее.