Верни мои крылья! - Елена Вернер (2015)

Римма прижала ладони к шее в вырезе кофточки и издала сдавленный вздох, снова косясь в арку, ведущую в фойе. Там тянулась галерея второго этажа – наподобие балкона, с коваными перилами и несколькими белыми колоннами. Ника, как и большинство присутствующих, разделяла чувства Корсаковой в эту минуту. В довершение всего Света Зимина встала и быстро вышла из буфета. Мила с укором взглянула на брата.

– А что? – покраснел тот.

– А то! Ладно Трифонов мозгами не пользуется, но ты-то… Света и так ребенка похоронила…

– Да, скверно вышло, – огорченно согласилась Лизавета Александровна. – Да и история скверная. Только вот почему я ее никогда не слышала раньше? За столько лет впервые всплыла. Не выдумка ли?

– А это важно? – хладнокровная Леля Сафина сполоснула чашку под краном и убрала в шкаф: она даже обедать заканчивала раньше остальных болтунов. – Что бы там ни происходило, все уже быльем поросло. Зато у нас есть кое-что насущное. Я имею в виду, сейчас вернется Лариса Юрьевна и Даня… Если выжил.

Позволив себе эту оговорку, Леля бросила пытливый взгляд на Стародумова, но тот только понимающе усмехнулся.

– Господи, как вы можете думать о работе после такого? – растерялась Римма.

Леля источала снисходительность, весь ее вид говорил о том, что именно так и поступают профессионалы: отодвигают ненужные эмоции в сторону и делают свое дело. Кирилл привлек к себе Корсакову и мягко потрепал по плечу, подбадривая и нашептывая ей что-то на ушко сквозь черный локон.

Назавтра Леля так и не дождалась Милу в назначенный час, чтобы вместе идти на пробы.

– Ну и где, скажи на милость, твоя сестрица? Я проторчала на морозе тридцать семь минут, прежде чем плюнула и поехала сюда, – сердилась актриса, выговаривая Паше в фойе. – У нее и телефон не отвечает. А у меня ноги чуть не отмерзли.

– Она это… в общем, приболела, – смутился Паша и беспокойно скосил глаза на Нику, наводившую порядок под стойкой гардероба. – Наверное, съела что-то не то, отравилась.

– Прелестно, – вздохнула Леля. – Грустно, конечно, но она могла бы хотя бы меня предупредить. Или ты, если у вас дома ты за взрослого.

Паша поскреб в затылке, виновато кивнул и, прежде чем актеры вместе удалились в сторону служебных помещений, еще раз тревожно поглядел на Нику. Та приняла безмятежный вид, несмотря на то что подозрения ее подтвердились. Вчера, заскочив в аптеку в соседнем доме, она наткнулась там на Пашу Кифаренко и не узрела бы в этом ничего из ряда вон выходящего, если бы не его странное поведение. Воровато оглянувшись на перезвон входного колокольчика, он через плечо заметил Нику и жутко заволновался. Нетерпеливо сунул купленную упаковку лекарства – какого, Ника не рассмотрела, да и не считала приличным разглядывать пристально – в карман и быстро зашагал к выходу.

– Молодой человек, сдачу забыли! – окликнула его провизор. Кифаренко вернулся, суетливо принялся сгребать деньги в кошелек. Несколько монеток соскочили со стойки и зазвенели, кружась и подпрыгивая по плиткам кафельного пола. Паша присел на корточки, пытаясь собрать их, и тут же неуклюже задел плечом стойку с детскими товарами. Подгузники, салфетки, соски и пустышки разлетелись по всей аптеке. Совершенно растерявшись, Кифаренко пробормотал слова извинений и выскочил прочь как ошпаренный.