Арифметика подлости - Татьяна Туринская (2016)

Он всегда вытворял, что хотел. Что забавно – именно то и тогда, что и когда хотела получить от него она. Запретов для Мамудовича не существовало. Такое любил, на что не каждая профи согласится, а не профи так и вовсе в обморок от одного намека сляжет. Иной раз даже Оленька смущалась. Кому другому, может, и возразила бы, но только не ему. Было в его взгляде что-то такое, что думать о возражениях не хотелось. Но даже если бы не этот взгляд – Оленька все равно позволила бы ему что угодно. Именно потому, что Мамудович был идеален. Куда до него Бубнову! Мамудович переплюнул его на счет «раз». И уж что совсем удивительно – после него Оленька была не способна обслуживать других клиентов. Вернее, обслуживала, если нужно было, но вполсилы, лишь подставляя себя, а сама бревно бревном. Позже они с мамой стали умнее: по вторникам составляли расписание так, чтобы все желающие уложились до прихода Мамудовича. Потому что ему Оленька доставалась вся – если и посещало ее чувство сексуальной удовлетворенности, то только с ним.

Периодически Оля думала о своей ненасытности. Не слишком часто, но пыталась всерьез разобраться в себе. Почему ее никто, кроме матери, не понимает? Ну, Маринка – та дура. А другие? Почему Кеба ее бросил? Она ему мало давала, что ли? Так ведь на совесть выполняла мамины указания – даже в критические дни он не слышал от нее отказа. Зато она от него слышала. И не только в критические дни. Уж теперь-то понятно стало – он ей пустой доставался, растрахивал свое добро с Маринкой. Но почему, почему он на Маринку полез?! Ему что, Оленьки было мало? Да она же ему с вечера до утра покою не давала! И в институте на каждой переменке бегала в каморку: отымей меня по-быстрому, любимый! Чего ему не хватало? Почему Маринка?!

А почему Леха от нее шарахался, как от чумы? Им ведь так здорово было в подъезде. Он же сам этого хотел – разве она тащила его по лестнице? Сам ведь ждал, когда она из туалета выйдет. Тогда почему ни разу не подошел, когда она его на аэродроме караулила? Потому что Кеба о женитьбе объявил? Подумаешь, препятствие. Какая разница, кто на ней жениться собрался – разве это сказалось на качестве секса? Здорово ведь было!

Почему Пертухов так странно себя ведет? Чего время зря теряет, разговоры разговаривая? Будто его смущает Оленькина доступность. Чушь какая – как раз доступность он и должен ценить в ней выше всего! Жена, небось, ничего кроме позы миссионера не знает. И он бы не узнал, кабы ни Оленькина доступность. Дурак.

Почему ее окружают одни дураки? Эх, жаль, Мамудович женат. Впрочем, будь даже холост – он для нее слишком стар. Где бы ей такого мужа оторвать? Чтоб богат был, как Дзюбинский, красив, как Леха, и половой гигант, как Мамудович. Еще и немножечко подл, как Кеба. Генка, конечно, сволочь, но он сделал ее по-настоящему счастливой, когда она уговорила его жениться. А потом точно так же сделал несчастной, отказавшись от женитьбы за неделю до свадьбы. Не так красив, как Леха, не так силен, как Мамудович, и уж совсем не богат – но почему же ей так больно до сих пор? Почему так хочется отомстить? А еще больше хочется забрать его у Маринки обратно.

А главное – почему он променял Оленьку на Маринку? Маринка ведь дура. И уж наверняка не так хороша в постели, как Оленька. Тогда почему?!

Может, проблема не в окружающих? Не в Кебе, не в Маринке, не в Лехе. А в ней самой? Норма ли ее вечный голод? Оленька-то не сомневается: это самая норма и есть. Женщина рождена для того, чтобы доставлять удовольствие мужчинам, и получать его от них. Но остальные могут воспринимать это иначе. Маринка как-то даже шлюхой обозвала. Кто бы говорил!