Арифметика подлости - Татьяна Туринская (2016)

Бубнов торжественно восседал во главе стола. Слева от него, поближе к кухне, сидела жена. Так, ничего особенного: Оленька в тысячу раз лучше. Уж такой красавец, как Леха, мог бы найти себе и получше. Справа от именинника устроился Кеба, и уже справа от него – Ольга. Сидела под углом к Бубнову. Отвести взгляд от объекта не могла – это было выше ее сил. Больше того – не удержавшись от соблазна, весьма профессионально вела стрельбу глазами.

Шампанское текло рекой, о водке и говорить нечего – язвенников и трезвенников в этой компании отродясь не водилось. Разгоряченная спиртным, Ольга потеряла осторожность. Ни о чем не могла думать, кроме Бубнова. Кеба перестал существовать.

Кеба, Кеба. Что такое Кеба? Мужлан, дикая гора мускулов. Леха – летчик. Высок и тонок во всех отношениях. Кеба замечательно смотрелся на фоне бесконечных «колокольчиков», Бубнову же безнадежно проигрывал по всем параметрам.

А главное – Генка был доступен, изучен вдоль и поперек. Больше того – в постели от него оставалось все меньше толку. Если первое время отзывался на каждое прикосновение, то вскоре Ольге довелось прикладывать куда большие усилия. Последнюю же неделю она просто извелась с ним: бревно бревном. Она его и так, и этак, а он, сволочь, и не шевелится, все думы какие-то думает. На хрена ей импотент? Оленьке неутомимый кобель нужен, чтоб ей в первую же неделю после свадьбы в чужую постель не захотелось. А этот все чаще разговоры разговаривает вместо секса: работа ему не нравится, мальчишек тренировать хочет. Да тренируй ты кого угодно, только в постели не лентяйничай, иначе она за себя не отвечает!

Среди гостей было несколько летчиков: друзья и просто коллеги именинника. Тосты не отличались разнообразием: то с одного, то с другого конца стола звучало:

– Будь, Леха! От винта!

И уже со всех сторон неслось залихватское:

– От винта!

Неважно было, кто тут летчик, кто перелетчик, а кто и вовсе к авиации имеет крайне отдаленное, пассажирское отношение. «От винта» кричали хором, дружно и весело, видно, в этой компании так принято было давно и надолго, как у моряков третий тост – «За тех, кто в море». Ольга уже не удивлялась, а вместе с остальными весело кричала вдогонку к каждому тосту «От винта!», и махом запивала понравившееся выражение шампанским, а то и чем покрепче.

То ли на самом деле, то ли, разгоряченная алкоголем, криками и неуемным голодом, принимала желаемое за действительное, но она стала ловить на себе заинтересованные взгляды Бубнова. С каждым последующим «От винта!» эти взгляды становились все откровеннее, все призывнее, и уже не сомневалась Ольга, что это действительное, но и по-прежнему, даже в куда большей степени желаемое, ох, какое желаемое! И трудно теперь сказать, чьи призывные взгляды откровеннее – Лехины ли, Ольгины, и невозможно с аптекарской точностью установить, кто из них сделал очень легкий кивок влево, красноречиво подчеркнутый пожирающим взглядом.

Встав из-за стола, она зашла в туалет. Выйдя оттуда через пару минут, заметила нетерпеливо высматривающего ее Леху. Он был уже за пределами квартиры, он ждал ее – могла ли Оленька обмануть ожидания именинника и вернуться за стол к Кебе? Не могла! Ни физически не могла, ни морально не желала. Какой Кеба, граждане, это вы о ком? Знать не знаю, ведать не ведаю!

С заговорщицким видом Бубнов тихонько прикрыл дверь и потащил Ольгу вверх. Его квартира располагалась на третьем этаже пятиэтажки, площадки в парадном были крошечные: ни тебе лифта, ни мусоропровода – никакого хоть сколько-нибудь укромного уголка. Абсолютно ничего, что могло бы спрятать влюбленную парочку от любопытных взглядов.