Поцелуй небес - Людмила Бояджиева, Ольга Арсеньева

Солнце уже садилось и нам надо было пересечь широкое шоссе, делавшее крутой изгиб в густом орешнике. Грузовик за поворотом мы увидели вместе и Юлия, ехавшая впереди, оглянулась, предостерегающе махнув мне рукой. И тут… тут одурманенный влюбленностью карапуз решил стать героем: показать ей свою ловкость, храбрость… Я отлично помню, как поднажал на педали и, подпрыгивая на кочках, ринулся к шоссе. Последнее, что я увидел проносясь мимо Юлии, – загорелые коленки, обнаженные вспорхнувшей шелковой юбкой. Мне удалось проскочить перед грузовиком, а вот за моей спиной раздался… Ух… – Артур вскочил и отвернулся.

– Не надо. Это очень страшно… – остановила его Тони, уже догадываясь о случившемся.

– Надо. Она рванулась за мной. Но не успела… Я долго болел, а потом как-то быстро все забыл. Постарался забыть. Ведь жить, оставаться нормальным с сознанием такой вины не возожно. И сознание постаралось спастись, отправив обвинительный приговор в архив…

Не знаю, не понимаю, и не хочу понимать, почему тогда в Сан-Франциско, увидев тебя, я вспомнил все и почувствовал, нет, еще не понял, но почувствовал всей душой, что быть мужчиной – это прежде всего беречь и защищать. Мой мозг подсовывал мне вполне разумные и банальные доводы в пользу работы с тобой: "Перспективная малышка! Не упусти эту лошадку…" А душа молила о другом – дать ей шанс на искупление… Искупление моей вечной вины…

-Я очень похожа на Юлию? – спросила Тони, не глядя на Артура. – Вовсе нет! Она была этаким золотоволосым смешливым эльфом, вертушкой и заводилой. Возможно, она стала бы красавицей… Но важно другое – я должен был беречь ее… А стал беречь тебя… И опять не сумел!

Артур вытащил из кармана и протянул Тони обрывок газеты. На фотографии Клиф Уорни стоял на сцене в свете прожекторов, прижимая к животу гитару, а заголовок гласил: "Неистовый Лиффи, возможно, останется инвалидом!" Тони быстро пробежала текст, сообщавший, что Клифф Уорни, злоупотреблявший наркотиками, в состоянии транса разбился в машине вместе с певицей Дзидрой В., на которой собирался жениться, несмотря на 15-летнюю разницу в возрасте. Дзидра погибла на месте, Клиф отправлен в клинику с переломами обеих ног.

Тони с гадливостью отшвырнула листок:

– Скотина! Мерзкий ублюдок, животное! – она гневно терзала букетик фиалок, обрывая головки цветов и, наконец сделала то, чего Шнайдер уже давно дожидался – разрыдалась, уткнувшись лицом в полотенце.

Душераздирающая сцена никак не вязалась с идиллической обстановкой: медовый запах мелких белых цветов, окаймляющих бассейн, янтарный солнечный свет требовали стилистического единства от участвующих в их игре людей ласкающих, улыбчивых взглядов, уступчивой, тихой речи. Тони захлебывалась рыданиями, отбиваясь от пытающегося ее утешить Шнайдера.

– Довольно, Тони. Лиффи уже получил по заслугам. Не пойму -ты оплакиваешь его ноги или невесту? – Себя. Я оплакиваю себя, Артур, – она как-то сразу успокоилась и твердо посмотрела на Артура:

– Твое отношение к Уорни во многом справедливо. И если следовать твоей формулировке – он великолепный самец, но никак не мужчина. Но есть и еще кое-что, очень важное, о чем ты забыл упомянуть: – талант. Лиффи потрясающий музыкант. Недаром толпы фэнов готовы идти за ним в огонь и воду.

– Как крысы в море за сказочным флейтистом, спасшим город Гаммельн, вставил Шнайдер, обрадованный прекращением истерики.

– Да, как крысы. А я – одна из них. Я ненавижу его, но знаю, что стоит только запеть его свирели – и я побегу содрогаясь от стыда и омерзения… Но – побегу: в море, в огонь, в ад! Ах, Артур, если бы ты знал… как я иногда жду этого…

– Хороший урок для меня, голубка. Лучше быть талантливым самцом, чем плохоньким мужчиной. Мечтаю, чтобы его козлиные конечности срослись. Тогда я получу возможность собственноручно переломать их! Уж теперь не упущу случая, – Артур побагровел от гнева от признания Антонии. Она мрачно ухмыльнулась: