Поцелуй небес - Людмила Бояджиева, Ольга Арсеньева

– Что вы будете пить? Мне кажется, надо что-то погорячее, учитывая грозящую простуду! – Дони открыл – дверцу в дубовой панели, представив подсвеченный изнутри бар.

– У вас нет возражений против шотландского глинтвейна? Конечно, он более приемлем в матросской таверне, но выглядите вы сейчас, как после хорошего шторма. – Астор кивнул слуге. Тони отрицательно покачала головой и поднялась.

– Кажется, мне удалось немного согреться у огня. Благодарю за гостеприимство, но, боюсь, что мне пора. Ваша речь удалась, но адресат выбран неверно. Сэр Астор, вы чрезвычайно щедры в своих намерениях устроить мою жизнь. Увы, я слишком молода для того, чтобы пренебрегать условностями. Кроме того, меня хорошо воспитали!

– Антония! – Астор вскочил. – Антония – вы поняли меня превратно! Я никогда не посмел бы предложить вам… Боже… как вы могли подумать такое! – Астор сморщился как от зубной боли.

– Если я правильно информирована, вы помолвлены с леди Патрицией Грейс, – смиренно опустила ресницы Тони. Искоса она наблюдала за его смущением, за ставшими вдруг не ловкими движениями провинившегося школьника. Казалось, Джон не мог найти слов, прислонившись к камину, он молча созерцая танец огня. " А он мил, решительно – очень мил. И вовсе не стар. Эти скрутившиеся от дождя завитки, грустные умные глаза и какая-то роковая тайна, скрывающаяся за сумасшедшей безрассудностью поступков," думала Тони, загрустив вдруг по несостоявшейся пока в ее жизни любви. Она машинально взяла принесенный слугой горячий напиток и память тела, скорее чем память души, взмолилась о продолжении этого вечера, о том, чтобы Астор остался рядом. Она, как бы на минутку, присела на краешек кресла, задумчиво теребя брелок на запястье.

– Джони, я не назвала главной причины моего отказа: я настолько наивна, что мечтаю о настоящей любви…

– Вы уверены, что не сможете полюбить меня? – спросил Астор таким тоном, будто собирался выслушать смертный приговор. – Думаю, что не смогу сейчас объяснить, что произошло со мной за эти дни, нет – за часы, прошедшие с той роковой минуты, когда я увидел вас. Я знаю – это судьба. Жить без вас мне неинтересно и невозможно. Мое существование – песок, убегающий сквозь пальцы. Сухой серый песок. Вправе ли я назвать это чувство любовью? Не знаю… Может быть, оно больше любви, а может – нечто другое… – более опасное, могучее… – Астор глубоко вздохнул и решительно продолжил: – Я буду ждать, Антония. Сегодня вечером, каким бы ни было ваше решение, я расторгну помолвку с леди Грейс. Я должен сделать это в любом случае. А ровно через сутки (он посмотрел на огромные напольные часы) в 17 часов ноль минут я жду вестей. В случае вашего согласия – я вечером представлю вас своей матери. А если нет – вы свободны. Мы никогда не увидимся больше и никто не узнает о состоявшейся здесь встрече.

– Но вы так и не сказали, чего, собственно, ждете от меня, Джон, чего хотите, – Тони поставила свой бокал и поднялась.

– Я прошу Вашей руки. Вернее, согласия, просить вашей руки у ваших родителей… А хочу я того, что не произошло той ночью во Флоренции. Страстно, болезненно, обреченно… Простите за откровенность и не поминайте меня злом. Астор позвонил в колокольчик, и тот же молчаливый слуга проводил леди к автомобилю.

– Так что, я почти леди Астор, ты настоящий оракул, Артур, – Тони радовалась, как ребенок новой игрушке, доложив Шнайдеру о встрече с лордом.

– Ну нет, детка! В этих кругах такие события впопыхах не происходят. Начнутся смотрины, выводы в свет, знакомства, сбор досье, помолвка, оглашенная во всех средствах массовой информации, сплетни, слух и копание в вашем прошлом. И если вы выдержите год – пожалуйте под венец. Но, предупреждаю, дистанция, поистине, марафонская. Представив все "за" и "против", Артур сокрушенно покачал головой. И вдруг, подхватив, закружил Тони по комнате.

– А знаешь, Карменсита, я счел бы себя первоклассной свахой, если бы сумел устроить этот брак!