Поцелуй небес - Людмила Бояджиева, Ольга Арсеньева

– Вы действительно так сильно привязаны к Максиму?

– Мы выросли вместе. И не знали, что мы не родные, да это и не имеет значения. И главное… – Виктория проглотила ком застрявший в горле, – у меня больше никого нет… Не знаю, что произошло со всеми нами на самом деле, но надеюсь, что хотя бы Максим будет счастлив… Я ведь думала, что потеряла его. Все лгут, пытаясь меня успокоить… Но ни мама, ни Катя никто не ищет меня… А сегодня Максим нашелся – позвонил прямо сюда! Сказал, что помнит обо мне и мы обязательно увидимся… Только… Виктория вдруг помрачнела и отвернулась – Только мы с Августой не сказали ему правду… Ну то, что произошло с нашим отцом. То есть с моим отцом… Но он был нашим… – Девочка сбилась, не умея объяснить и Йохим остановил ее:

– Прошу вас, Вика, успокойтесь. Я очень хорошо вас понимаю. Мы ведь здесь оба в трауре. И если бы я хоть как-нибудь мог объяснить, какой пустой вдруг оказалась жизнь. И совершенно ненужной!… – в темноте блеснули его очки или слезы.

– Понимаю, понимаю! Я все время думала, думала об этом и хотела понять – за что? За что такое горе, почему живы и веселы другие – плохие, злые, чужие… А папа… -Вика, сегодня большой и светлый праздник. Праздник, дающий надежду. Сейчас мы соберемся все вместе в этой большой, теплой гостиной и прочтем молитву. Мы будем просить у Всевышнего защиты и справедливости… Я буду просить за вас… И я уверен… Мне самому больше ничего не надо. – Йохим чувствовал, что готов расплакаться от жалостливого тепла, растапливающего ледяную глыбу в его душе. Он обнял продрогшую в своем барашковом жакете девушку и повел в гостиную.

– Пора, пора, нас уже, наверно, ищут. А ну – утрите нос, мадмуазель. – Он развернул ее к свету, идущему от двери и внимательно рассмотрел, легко, как слепой, пробежав кончиками пальцев по лицу.

– Прекрасные надбровье и скулы. Чудесные глаза… Простите Вика, это профессиональный анализ и комплимент.

– А у вас чудесные руки, легкие, теплые руки скрипача или пианиста… … В гостиной уже источал аппетитные ароматы овальный стол. На елке горели свечи, отражаясь в зеркальных шарах. Обе пожилые дамы, чрезвычайно торжественно одетые и удивительно похожие со своими седыми кудельками и стоячими воротничками розовых шелковых блузок, царственно восседали возле камина. Дани и Остин, в черных смокингах объясняли Мэри правила новой компьютерной игры.

– Вот, наконец, и наши гуляки явились. Что, нахватали гриппозных вирусов? – встретил вошедших с террасы Даниель.

– Ну, теперь дело за нашими красавицами, – Остин оглядел гостей. – А вот они! Музыканты – тушь! Дани нажал кнопку музыкального центра и под зазвучавший случайно второй концерт Рахманинова, в дверях появилась Алиса и Тони. Как тогда, десятилетия назад, в летний день, с букетами и в венках, выросли они на пороге, но вместо семилетней девушки рядом с матерью стояла великолепная молодая женщина.

– Это сюрприз! Мы готовили его к традиционному июньскому сбору… но изобразить лето сегодня. К сожалению, цветы другие, да и туалеты обновлены, – доложила Алиса, покружившись в нарядном ситцевом сарафане. Только тогда был вальс!

– Вальс, конечно же вальс – я отлично помню! – подхватила Сильвия. И вальс зазвучал, совершенно такой же – уверенный, юный, каким был десять, двадцать и сорок лет назад. Остин пригласил Антонию, Дани – Алису и они закружились по комнате, растрогав до слез старушек.

– Это мы сорвали традиционную июньскую встречу, сами знаете провожали бабушку… Но сегодня наверстаем упущенное, – пообещал Дани, элегантно раскрутив в финальном "па" свою партнершу.

– Знакомьтесь, Вика, – моя дочь. – подвел Остин Антонию к притихшей в углу гостье. -А это мой сын, Жан-Поль, – передразнил его Дани, подталкивая к Вике появившегося в гостиной сына. Жан-Поль высушил волосы и переоделся к ужину в светло-серый пуловер с белой рубашкой.