Ядовитый цветок - Людмила Бояджиева (1998)

Через полчаса они расстались. Клер получила обещание Дастина лично навестить съемочную площадку в Лос-Энсимасе.

— Я тосковала без тебя, Дастин. Оказывается, мои чувства серьезней, чем я полагала… Но кроме того — я твой друг и союзник, что бы ты ни затеял. Запомни это… И у меня есть, чем удивить тебя. — Сказала на прощание Клер, явно стараясь заинтриговать Дастина.

И вот он здесь. Ночь, проведенная в номере Клер, довела Дастина до исступления. Он чувствовал усталость, изнеможение и при этом — прилив бурлящей энергии, постепенно вливающийся в его стосковавшееся по настоящему сексу тело. Поджидая Клер под ветвями пальм, скрывающих от дороги бунгало, Дастин решил, что постарается сохранить близость с Клер, расплачиваясь за неё потоком хвалебных статей. «Она этого стоит! — Улыбнулся он, вспомнив отснятый сегодня эпизод «самоубийства» героини Клер. — Сколько самообладания, силы и мастерства понадобилось этой женщине, что бы после бурной ночи раз восемь «захлебываться» в мутных волнах, пенящихся у каменного утеса! В сорокаградусную жару, с колоссальным париком и прилепленными водостойким клеем ресницами!»

Дастин никогда не сомневался, что съемочный процесс даже самых «горячих» постельных сцен способен возбудить лишь совершенно сдвинутого эротомана. «Фабрика грез» работала на низкопробном «топливе» — усталость, раздражительность, вражда, хаос и сумятица, полные нелепостей и смехотворных накладок трудовые будни не оставляли места для теплых чувств.

Но пышногрудая Клер в мокром батисте, представляющем на обозрение все детали её тела, Клер, бессильно поникшая на руках волосатого силача, выносящего её из волны, заставляла, кажется, тяжело дышать не одного Дастина.

Из интервью с режиссером фильма Хорхе Бермудосом Дастин понял, что американская звезда не обошла его своим вниманием — уж очень восхвалял плотный смугляк героиню сериала. Да и «конюх», кажется, не остался обделенным. Дастин видел это по выражению его глаз, смотрящих на «мертвую» Клер. «Да этот парень едва удерживается, чтобы не трахнуть «самоубийцу» при всем честном народе! Неплохо порезвилась миссис Ривз!» — Подумал Дастин с неожиданной ревностью.

Собрав необходимые материалы, Дастин вернулся в бунгало. Нет, он не ревновал. Клер была и останется шлюхой. Она покупала его привязанность, помыкая бесправным рабом. Она включала софиты над любовной постелью и донимала его пошлым вздором в минуты самого острого наслаждения. Она испортила его карьеру и выгнала ни с чем, когда он молил о помощи. «Чертовка Клер! Теперь ты получишь настоящего хозяина, который сумеет взнуздать строптивую лошадку». — Решил Дастин, с наслаждением потягивая холодное пиво.

— Ах, ты уже здесь! Извини, задержалась, дорогой… Не представляешь, как я вымоталась. — Клер поставила на столик бумажный пакет с промасленными пятнами. — Прихватила в гриль-баре цыплят и кукурузные лепешки. Это как раз то, что мне категорически запрещено. Но ведь у нас праздник, да, милый? Я быстренько. — Взъерошив волосы Дастина, она исчезла и минут через десять появилась, свежая и прохладная после душа, набросив просторный хитон с бразильским орнаментом. Мокрые волосы Клер зачесала щеткой, но они спадали на лоб и щеки крупными завитками.

— А ты не пробовала сниматься без горы макияжа, Клер? Выглядишь фантастически.

— О чем ты? Меня же не приглашают в «большое кино», где требуется психологическая достоверность и неприукрашенная натура. Увы, моя участь умереть эффектной куколкой в полном гриме, прическе и не более, чем двадцати пяти, ну, максимум, тридцати лет.

— Тебе почти сорок?

— Тридцать девять, и ни года больше. Выпьем за это.

…Когда цыплята были съедены, а бутылка «Кальвадоса» наполовину опустела, Дастин значительно посмотрел в глаза Клер. Низкая скрипучая кровать в тесной комнате казалась ему сейчас самым вожделенным ложем.

— Как насчет того, чтобы порезвиться в соломе? Конюху не терпится объездить горячую лошадку. И хорошенько отхлестать.