Девушка Лаки - Тэми Хоуг (2012)

– Серена – примерная девочка, – с упреком произнесла она. – Чего еще я могла ожидать? Прощайте всех, кто согрешит против вас.

– Я не сказала, что простила тебя. Я сказала, что не сержусь. Потому что, когда я думаю о тебе, никакого гнева я не чувствую.

– А что же ты чувствуешь?

Серена задумалась и, немного помолчав, ответила:

– Не знаю, есть ли этому название. Наверно, печаль или что-то в этом роде.

Их взгляды встретились в зеркале. Неожиданно Шелби погрустнела, и это не было притворством.

– Мы с тобой, хотя и сестры, все же никогда не были близки, – печально произнесла она.

– Да, боюсь, что так оно и было, – ответила Серена, покачав головой.

Шелби сделала несколько шагов ей навстречу, пока наконец они не оказались рядом – рядом, но не касаясь друг друга, столь похожие внешне и вместе с тем такие разные. Ее взгляд был устремлен в зеркало, где сейчас они отражались обе.

– Ну почему мы так похожи друг на друга и вместе с тем два совершенно разных человека? – прошептала она, как будто обращаясь с вопросом к себе самой.

Серена не спешила с ответом. Потому что легких ответов не существовало. Как психолог, она могла бы процитировать целый набор теорий на эту тему, однако, как сестра, понимала, что они ничего не стоят. Как сестра, она знала одно: они с Шелби стоят по разные стороны пропасти, такой широкой и глубокой, что перекинуть через нее мост практически невозможно. Вполне вероятно, в прошлом был некий момент, когда они могли протянуть друг другу руку, найти общий язык, но, увы, момент этот был бесповоротно упущен, и обе они прекрасно это знали.

– Честное слово, мне жаль, что все так получилось, – наконец выдавила Шелби. В глазах ее стояли слезы.

Эта фраза – наверно, это и есть то самое извинение, на какое Шелби только была способна, печально подумала Серена. За ними не стоит никакого раскаяния, никакого сожаления по поводу того, что произошло. Шелби была не из тех, кто готов признать свою вину. Она была как тот воришка, который сожалел, что попался на краже, а не о том, что совершил преступление. Ей просто было жаль, что все так получилось.

– Мне тоже, – печально откликнулась Серена, прекрасно понимая, что обе имеют в виду совершенно разные вещи.

Неожиданно черная бездна, царившая в ее душе, наполнилась самыми разными чувствами – как будто внутри ее прорвало плотину – и, как она сказала в ответ на первый вопрос Шелби, самым сильным из них была горечь. Да, внешне они похожи, но что бы там ни было между ними, теперь оно умерло, и ею владела лишь скорбь по потерянной душе.

– Честное слово, Серена, – прошептала Шелби, все еще глядя на их отражение в зеркале. – На тебя жутко смотреть.

– Ничего, все пройдет.

– Наверно, ты права, пройдет.

– А вы как?

– Ничего, как-нибудь справимся, – ответила Шелби, с вызовом вскинув подбородок, и отошла на шаг назад. Расстояние между ними увеличилось, а ее отражение в зеркале сделалось меньше. Когда она наконец дошла до двери и взялась за дверную ручку, Серена обрела голос.

– Шелби! – Их взгляды снова встретились. – Смотри, береги себя.

По щеке сестры скатилась одинокая слеза, губ коснулась слабая улыбка.

– Ты тоже.

Серена проводила сестру взглядом. Ощущение было такое, будто она теряет частичку самой себя – частичку, о существовании которой она раньше даже не догадывалась. Затем, валясь с ног от усталости, она заползла в постель, все так же прижимая к себе рубашку Лаки, свернулась калачиком и сделала то единственное, что у нее хорошо получалось в эти дни, – лила слезы до тех пор, пока сон не сморил ее.

Гиффорд неслышно проскользнул в комнату. Поставив на комод тарелку, он обошел кровать, чтобы взглянуть на спящую внучку. Серена то и дело всхлипывала во сне, а щеки ее все еще были мокрыми от слез. К груди она прижимала мужскую рабочую рубашку. Гиффорду тотчас вспомнилось, как в детстве она таскала за собой по дому старое желтое одеяло.