Алиби-клуб - Тэми Хоуг (2005)

Он отвернулся, чтобы выполнить заказ. На стойке кто-то оставил пачку сигарет, я угостила себя одной и почувствовала укол вины. Не из-за того, что стянула сигарету, а потому что вообще курила. Отвратительная привычка. Когда бармен вернулся с напитком, я спросила, как его зовут.

– Кени Джексон, – представился тот.

– Кени Джексон. Боже мой, да ты звезда мыльных опер, которая только и ждет своего часа, – заметила я. – Кени Джексон, а я Елена Эстес.

Я пригубила напиток, посмаковала и вздохнула.

– Очень приятно с тобой познакомиться. Ты работал ночью в субботу?

– Ага, а что?

Я выбрала одну из распечатанных фотографий, которые скопировала с мобильника Лизбет Пекринс, и показала ему. На снимке Ирина сидела между Джимом Броуди и Беннетом Уокером.

– Видел здесь эту девушку?

– Ага, это Ирина. Постоянно вижу ее в этой компании. Горячая крошка, но на меня бы дважды не взглянула.

– Считаешь у нее проблемы со зрением?

– Думаю, у меня недостаточно тугой кошелек.

– А… Она одна из тех, кто мечтает подцепить богатого мужа.

Он пожал плечами.

– Случайно не видел, когда она ушла?

– Нет. Не могу сказать. Праздновали день рождения Джима Броуди, и здесь был настоящий зоопарк. А что? – бармен немного насторожился. – Ты коп или кто?

Я сделала небольшой глоток и затянулась сигаретой.

– Или кто… Тебе не показалось, что у нее с кем-то возникли проблемы?

– Нет. Она хорошо проводила время. – Кени немного задумался. – У нее с Лизбет Перкинс что-то произошло в холле. Лизбет выглядела рассерженной и ушла раньше, где-то около часа ночи.

– С кем?

– Одна.

Музыканты решили взять передышку, и люди потянулись к бару. Кени Джексон извинился и принялся усердно обслуживать посетителей. Слишком усердно ради тех чаевых, которые мог от них получить.

– Наслаждаетесь моей сигаретой?

Голос был мягким и теплым как отличное бренди, почти чарующим, немного забавляющимся, с акцентом. Испанским.

Я посмотрела на него краем глаза, пока выпускала струйку дыма.

– Так и есть, спасибо. Хотите одну? – спросила я, предлагая ему пачку.

Темные глаза сверкнули.

– Благодарю. Вы слишком щедры, сеньорита.

– Сеньорита. Вы могли бы дать один или два урока этому молодому человеку. Он назвал меня мэм.

Мужчина выглядел шокированным и всем видом выражал неодобрение.

– Нет, нет. Это недопустимо.

– И я так сказала.

Он улыбнулся той улыбкой, которую следовало запретить из-за оказываемого влияния на ничего не подозревающих женщин.

– Я с вами не знаком.

Я протянула ему ладонь:

– Елена Эстес.

Он бережно взял ее, повернул и легко коснулся губами, не отрывая взгляда от моих глаз.

– Хуан Барбаро.

Барбаро – великий человек. Игрок в поло с категорией в десять голов. Я никак не отреагировала, чтобы просто посмотреть, как он это воспримет. Мужчину это ничуть не взволновало. Окружавший его примитивный сексуальный магнетизм меньше не стал.

– Эстес, – промолвил он. – Это имя кажется мне знакомым.

Я пожала плечами.

– Ну, меня-то вы не знаете.

– Теперь знаю.

Зрительный контакт: прямой, непрерывный, очень действенный. Его глаза были большими и темными, с роскошными черными ресницами. Дамочки с Палм-Бич каждый месяц отстегивали по шесть сотен, чтобы косметолог наклеивал им такие ресницы, волосок к волоску. Он был загорелым, с буйными черными волосами, спускавшимися почти до плеч.

– Что привело сюда красивую женщину одну в такой скучный вечер?

Я опустила взгляд на фотографии, которые привезла с собой. Желание продолжать игру пропало.

– Я ищу смысл, чтобы внести его в нечто бессмысленное, – ответила я.

Взяла снимок и показала Барбаро как карту Таро.

Широкие плечи Барбаро немного поникли. Он выглядел грустным, когда потянулся за фотографией.

– Ирина.

– Вы знали ее.

– Да, конечно.