– Именно так! – Я широко раскрыла глаза от удивления. Он даже не стал отрицать, что разрушил свою жизнь. – Разрушу, чтобы построить новую… – его взгляд смягчился, и он нежно провел большим пальцем по моим губам – с тобой.

– Али… – он чмокнул меня в нос и отстранился.

– Знаешь, в чем разница между мной и тобой?

– Помимо очевидного? – Насмешливо спросила я.

Он усмехнулся и подошел к холодильнику.

– Да, помимо очевидного. – Он порылся в морозильной камере и достал оттуда цветную коробочку.

– Мороженое? – С надеждой спросила я.

– Угу. – Он выдвинул шкафчик и достал оттуда две маленькие ложки. – Садись. – Он подошел к столу и указал на рядом стоящий с ним стул. Я покорно села и повернулась к нему лицом. – Ешь. – Приказал он мне, передавая ложку и открывая коробку. – Не зря же я объездил полгорода, чтобы достать тебе его.

– Конечно, не зря. – Я наклонилась к нему так близко, что чувствовала тепло, исходящее от него. – И за свои страдания ты получил награду.

Я чмокнула его в щеку и выпрямилась на стуле. Он улыбнулся, пронзая меня своим обжигающим взглядом, от которого по всему моему телу побежали мурашки.

– Ты такая хитрая! – Он наклонился и потерся носом о мой нос.

– Есть немного – я лукаво взглянула на него, отправляя в рот ложку с мороженым. – Ты что-то говорил о наших различиях. М… восхитительное мороженое! – Я закрыла от удовольствия глаза. – Попробуй. – Подцепив на свою ложку мороженое, я протянула ее ему. Сквозь смех Али открыл рот, и я начала его кормить. Он быстро его прожевал и поцеловал меня в губы.

– М… изумительно! – Восхитился он, отрываясь от моих губ, на что я улыбнулась, ощущая радость и покой.

– Али, ты же понимаешь, что нам нужно поговорить? – Он тяжело вздохнул, отодвинул стул и прошел к плите, чтобы подключить чайник. – Я не лезу в твои дела и не оспариваю твои решения, мне просто… гораздо важнее то, что ты чувствуешь, о чем переживаешь.

Он повернулся ко мне лицом, опираясь руками о столешницу.

– Абсолютно ничего – без каких-либо эмоций произнес он.

– Али… – он посмотрел в мои глаза так, словно, пытался что-то в них увидеть – такого не может быть.

– Я не чувствую ничего такого, о чем ты думаешь. У меня нет ни сожаления о содеянном, ни страха перед неизвестным будущим, ни стыда или огорчения за то, что я сделал ради того, чтобы ты была рядом со мной.

– Вчера ты так спокойно реагировал на все, что происходило в кабинете твоего отца – он отвернулся, чтобы налить нам кофе.

– Не было ничего такого, что могло бы меня задеть или огорчить. Я уже не раз говорил, что ты для меня дороже всего.

– Ну, да… миллион долларов на дороге не валяются. – Он поставил передо мной чашку и вымученно улыбнулся.

– Я не это имел в виду, но ты права.

– Спасибо. – Я пододвинула к себе чашку и вдохнула восхитительный аромат этого изумительного древнейшего напитка.

– Я всегда мечтал о такой жизни – он опустился на свое место и с мечтательным видом посмотрел на меня. – Приготовить завтрак своей любимой жене и детям, – он выразительно посмотрел на меня, а я удивленно вскинула брови – пообедать в каком-нибудь ресторане в перерывах между встречами и нескончаемыми делами на работе, после работы спешить к своей семье и каждый вечер находить покой в объятиях любимой и любящей меня жены.

– То есть ты был рад, когда с тебя сняли ответственность за твой народ?

– Не сказать, что испытал безграничную радость, скорее это было облегчение.

– Как это? – Я всем телом развернулась к нему и положила ладони на его бедра.