Сокровища фараона - Татьяна Величкина

Когда стало темно, Ллойд не включал свет, а стоял у окна и, разглядывая в свете луны фотографию, Лалы, гладил ее старой сморщенной ладонью.

— Моя девочка, — он коснулся губами фотографии, и еще раз взглянув на нее, положил ее во внутренний карман куртки, — Теперь я остался один, совсем один. И свою тайну я унесу с собой в могилу, Лала, почему смерть забрала всех кого я любил. Теперь мой удел-одиночество и жалкая работа в пансионе для престарелых. Они такие важные эти богатые старикашки, я мог бы сидеть с ними рядом… да зачем мне все это, когда со мной нет ни Лалы, ни моих друзей. Что же все-таки случилось там в пустыне. Мы же почти нашли эти сокровища, черт бы их побрал. Там что-то не так, я и врагу не пожелал бы оказаться в том жутком месте.

Ллойд включил старый светильник и, не раздеваясь, лег на такой же потрепанный временем диван. Закрыв глаза, он вспомнил, как сплоченно они двигались к цели. Красавица Джордан и Марсело, как они любили друг друга; тихая и спокойная Анна с огромными зелеными глазами; Петр такой же серьезный и рассудительный, может потому, что он был старше всех тогда. Сергей с копной огненно-рыжих волос, вспыльчивый, как спичка, такой великодушный и смелый; гречанка — Леда, которая всегда всех пыталась примирить.

Флеминг сунул руку в карман, будто бы боясь, что ее вновь попытаются украсть, эту злосчастную карту. Она была на месте, он ни когда не расставался с ней, и в отличие от Ллойда, время пощадило ее, и она не рассыпалась в труху. Старик, поворочавшись, наконец — то, смог уснуть. В этот день, 27-го июля, ему всегда снился один и тот же сон: знойные пески Сахары, верблюды, нагруженные всякой всячиной, его друзья и враги.

* * * *

Когда Генри Картер вернулся домой, Фейн уже спала. На полу валялась пустая бутылка из-под мартини, а на столике в одиноком ожидании, недопитый бокал и две скучающие маслины на блюдце.

Волосы Фейн растрепались, она раскинула руки и тихо посапывала во сне. Картер накрыл ее пледом и не стал будить, чтобы не выслушивать лишний раз «какой он подлец». Ослабив галстук, который теперь больше напоминал удавку, Генри рухнул в широкое кресло и потер занывший затылок. Она опять напилась, Боже мой, и где та девушка, которая пять лет назад села в мой автомобиль?

Генри скинул с себя пиджак и рубашку, бросив все это на кресло и пол, по пути в спальню скинул туфли и брюки. Забота о порядке сейчас меньше всего волновала его, ему хотелось все разгромить здесь, вместе с этой Фейн и ее мерзким котом. Завтра же я вышвырну эту дрянь из своей жизни, подумал он, залезая под одеяло, ничто больше мне не помешает. Картер накрылся с головой одеялом и подушкой и закрыл глаза.

Жаль, что этот старик не захотел разговаривать со мной, странный он какой-то. Неужели он не понял, что вновь зажег в моем сердце давнюю мечту о затерянных таинственных сокровищах фараонов. Теперь мне не будет покоя, пока я не встречусь с Флемингом, я обязательно найду его, обязательно. Он поговорит со мной, я даже могу купить у него информацию обо всем этом. С этими мыслями Генри, наконец, уснул.

Ему снились верблюды, бедуины в белых одеждах и бескрайние просторы пустыни…

— Генри! — Фейн смотрела на него в упор, и в ее ледяных глазах было столько ненависти.

Картер не сразу понял, что это ему не сниться и, махнув на нее рукой, сказал:

— А ты что здесь делаешь? Убирайся, мне было так хорошо.

— О чем ты? Да проснись же ты, подлец! — она ударила его по щеке и от этой звонкой пощечины, все зазвенело в его ушах. Генри открыл глаза, и окончательно проснувшись, поднялся с кровати.

— Убирайся из спальни, не порть мне с утра настроение. — Картер схватил ее за плечо и вытолкал в открытую дверь.

— Да как ты смеешь, жалкий… — он не дал ей договорить, распахнув дверь, Картер вцепился в нее и с нарастающим раздражением сказал.