По осколкам разбитого сердца - Татьяна Солдатова (2019)

Несмотря на все мои манипуляции на дороге ехать медленнее, аэропорт показался, на мой взгляд, слишком быстро.

С сыном мы попрощались, договорившись звонить каждый день по скайпу. Настал черед моей малышки… Обнял, крепко прижав к себе, вдыхая ее аромат. Дышал и не мог надышаться.

— Любимый, мы тебя очень будем ждать, — прошептала Лера мне в губы и нежно поцеловала.

Я едва смог заставить себя разжать руки и отпустить. Смотрел, пожирая глазами их удаляющиеся фигурки. Наблюдал, как они пошли на регистрацию рейса. Вдруг, Максим, что-то сказал Лере, развернулся и побежал в мою сторону. Она отошла от двери, чтобы не мешать другим пассажирам, но подходить не стала. Я раскрыл объятия и подхватил сына на руки.

— Что случилось? Ты что-то хотел?

— Да… Я хотел вам сказать… то есть тебе… В общем… — запинаясь, сбивчиво пытался объяснить он. — Я очень хочу фамилию, как у мамы… и буду очень ждать вас… то есть тебя… папа.

Это слово я даже не мечтал услышать в ближайшем времени. Поставив Макса на землю, обхватил его лицо ладонями и посмотрел в глаза.

— Я приеду так быстро, как только смогу… Но обещаю, что Рождество и твой день рождения мы отпразднуем все вместе. Ты мне веришь?

— Да.

Отпустил, а сердце рвалось к ним… Их уже давно не было видно, они спустились в накопитель, а я стоял и смотрел в одну точку. Затем подошел к окну, провожая взглядом все улетающие самолеты, мечтая, чтобы эти месяцы пролетели как один миг.

Эпилог

"В мире зла, глупостей, неуверенности и сомнений, называемых существованием, есть одна вещь, для которой еще стоит жить и которая, несомненно, сильна, как смерть: это — любовь"

Генрих Сенкевич

Стас (шесть месяцев спустя)

Аэропорт Домодедово… Я так же как и в тот раз стою и смотрю на улетающие самолеты, разница состоит лишь в том, что теперь я улетаю сам. Посадку еще не объявляли и есть немного времени на чашку кофе и сигарету, наконец-то позволив себе небольшую передышку.

Эти шесть месяцев ожидания были самыми долгими и тяжелыми в моей жизни. Время тянулось очень медленно, складывалось впечатление, что оно замерло. Остановило свое движение… но только для меня. Я словно со стороны наблюдал за тем, как вокруг бурлит жизнь, а я нахожусь в вакууме, куда не попадают ни звуки, ни запахи, нет ни времени, ни пространства, НИ-ЧЕ-ГО!.. Ничего, кроме дикой тоски и одиночества.

Наше общение с Лерой и Максом сводилось к скайпу, СМС и телефонным звонкам. Но как же невыносимо мало мне было этих крупиц нашей близости. И это несмотря на то что мы созванивались ежедневно, разговаривали по часу, а с ребенком бывало и дольше, но сей факт нисколько не облегчал ожидание, а лишь усугублял его. Одиночество давило железобетонной плитой.

Домой совсем не хотелось возвращаться, там все напоминало о них. За какой-то ничтожный промежуток времени это помещение перестало быть лишь моим. Но сложнее всего было заставить себя заходить в нашу с ней спальню, теперь я ее иначе и не называл, только так: наша спальня… Наша квартира…

Первая же ночь после их отъезда расставила все на свои места, ясно давая понять, что без Леры ночевать там больше не смогу. И я перебрался в комнату, которую облюбовал сын, но при этом менять постельное в спальне домработнице запретил, даже если ей это и показалось странным, то она никак не отреагировала, лишь утвердительно кивнула, что поняла меня и приняла информацию к сведению.

Когда же мне становилось совсем невмоготу, вот тогда я и отрывался… Заходил в эту чертову спальню и ложился с той стороны, где обычно раньше спала Валерия, утыкался лицом в подушку и дышал… Только здесь я и мог дышать нормально, полной грудью. Понимал всю дикость происходящего, но ничего не мог с собой поделать! Словно псих повторял это из раза в раз.