Чёрный Рыцарь - Рина Кент (2021)

Он шлепает Веронику по заднице, отправляя ее на ее место, пока огибает угол. Ни разу он не смотрит и не признаёт меня. Если бы я не провела всю ночь, думая о той сцене в ванной, я бы начала верить, что это игра моего воображения.

Вероника хихикает, как танцовщица стрип-клуба, употребившая крэк, или, по крайней мере, так я представляю танцовщиц стрип-клуба.

Вместо того, чтобы сесть рядом со своей нетерпеливой подругой Саммер, ее взгляд встречается с моим.

Дерьмо. Она ловит мой пристальный взгляд.

— На что ты смотришь, жирная свинья? — рычит она, направляя в меня свои заостренные ногти.

Если бы это произошло в любое другое время, я бы склонила голову и помолилась, чтобы она остановилась. Если бы Эльза была рядом, она бы высказала ей часть своего мнения, но я не старая Ким, и Эльза не будет вечно сражаться за меня.

— Ох, это ты. Извини, я подумала, что это уличный фонарь входит в класс. — я ухмыляюсь, а затем сосредотачиваюсь на своем блокноте.

Если я продолжу разговор с Вероникой, у меня возникнет искушение сразиться с ней, а это, вероятно, самая глупая мысль, которую может выдумать мой мозг.

Это потому, что ты моришь меня голодом. Я нуждаюсь в калориях, чтобы сжигать нейроны и не быть идиотом, хорошо?

Заткнись, мозг.

— Что ты только что сказала? — Вероника ахает, как королева драмы в К-драмах.

— Если у тебя проблемы со слухом, ты, возможно, захочешь это исправить.

Она идёт в мою сторону, и мое тело напрягается, но я сижу на месте.

— Ты жирная свинья, должно быть, думаешь, что ты такая, раз Ронан защищает тебя, будто ты его маленькая овечка, но ты ничто без него. Ты просто подражательница жирной суки.

Все мое тело напрягается, но я не выпускаю эти разрушительные мысли наружу. Вместо этого я одариваю ее насмешливой улыбкой.

— Кто-то завидует.

— Что, черт возьми, ты только что сказала?

— Я же сказала тебе, Вероника. Устрани свою проблему со слухом, тогда ты, возможно, захочешь исправить свою личность, пока ты этим занимаешься.

Она поднимает руку и сильно бьет меня по лицу, заставляя пошатнуться на стуле. Жжение обжигает, когда вздохи эхом разносятся по классу. Я так потрясена, что моя рука взлетает к щеке, ощупывая разгоряченную кожу.

Я всегда была жертвой шалостей в школе, хуже всего было то, что на меня вылили ведро краски, но никто, ни один чертов человек никогда не прикасался ко мне. Насилие это последнее, с чем можно мириться в такой элитной школе, как КЭШ.

Ксандер подходит к нам, но прежде, чем он подходит ближе и встает на сторону своей Барби, я бью ее по лицу. Это не пощечина или выдергивание волос — я прямо вгоняю свой кулак ей в нос.

Я даже не останавливаюсь, чтобы подумать об этом.

Инстинкт. Должно быть, так оно и есть. Немного импульсивный, очень раскрепощающий.

Я ощущаю треск еще до того, как слышу его. От Вероники, а не от меня. Ее лицо искажается, и она кричит, когда кровь стекает по ее носу и по накрашенным фиолетовым губам, испачканным поцелуем Ксандера.

При виде ее крови я замираю на месте. Моя рука остается неподвижной, все еще сжатой в кулак, словно ее нельзя ни пошевелить, ни согнуть.

Кровь.

Красная.

Грязная.

Ох, черт. Кажется, я сейчас упаду в обморок.

Образ моей собственной крови, медленно, но, верно, нападает на меня. Это не прекратится. Это не исчезнет.

Оно здесь. Сейчас все закончится.

Может, мама найдет меня. Может, Мари.

Пожалуйста, не позволяйте Киру увидеть меня в таком состоянии.

Не заставляйте его помнить меня призраком самой себя.

— Кимми. — голос вырывается из моего поля зрения, и я тяжело дышу, будто выхожу из волны.

Ронан хватает меня за плечи и трясет, когда моя рука держится за покрытое шрамами запястье.

Этого не произошло.

Этого ведь не произошло, верно? Я не истекаю кровью.

О, Боже. Что со мной не так?