Чёрный Рыцарь - Рина Кент (2021)

— Да, Грин. Я собираюсь трахнуть тебя жестко, быстро и грязно. Я буду ненавидеть себя за это и пожалею, что не могу надеть веревку на шею, когда проснусь, но знаешь что? — я наклоняюсь, прикусывая ее мочку, прежде чем бормочу: — Это того стоит.

— Подожди. — она кладет свои тонкие руки мне на плечо. — Проснусь?

— Я не хочу просыпаться.

— Ты уже проснулся. — ее глаза расширяются. — Это не сон, Ксан.

— Так говорят сны.

— Нет. Мы...

Дверь распахивается, прерывая ее.

— Ксан! Ахмед говорит, что я могу съесть пирожные и... — рыдания Кириана обрываются на полуслове, и его глаза увеличиваются вдвое, когда он смотрит на нас, а затем ухмыляется. — Привет, Кимми. Ты не говорила, что останешься ночевать у Ксана.

— Ой, черт, — бормочет она, прячась подо мной и натягивая на нас одеяло.

— Что вы делаете? — он спрашивает.

— Э-э... боремся. Это похоже на специальную борьбу.

Она с трудом подбирает слова.

— Могу я присоединиться? — ухмылка Кира огромна, когда он трусит в нашу сторону.

— Нет, Обезьянка. — она неловко улыбается. — Мы сейчас выйдем, хорошо?

— Я хочу присоединиться. Почему вы боретесь без меня?

Он хватает меня за предплечье, его крошечные ручки сжимают мои мышцы, которые все еще напряжены от того, как я прижимаю свое тело к ее.

Нет.

Черт возьми, нет.

Я протягиваю руку и щиплю ее за щеку, и... она не исчезает.

Почему, черт возьми, она не исчезает?

Потому что она настоящая, придурок. Очень настоящая.

Я не пьян и не сплю, пока Коул и Эйден сидят там в качестве демонов-хранителей.

Кимберли вздрагивает, прежде чем прошептать:

— Для чего это было?

Доказательство того, что я облажался.

Глава 18

Кимберли

— Где мои пирожные?

Голос моего младшего брата отвлекает меня от мыслей. Я была слишком сосредоточена на Ксандере, чтобы обращать на него внимание.

Он стоит за прилавком, снова режет пирожные на крошечные кусочки и вновь выходит из себя.

С тех пор как Кириан прервал нас этим утром, Ксандер оттолкнул меня, будто у меня заразная болезнь, и ни разу не посмотрел мне в глаза.

Он схватил свою одежду и умылся в другой комнате, взяв Кириана с собой.

Я даже не помню, как принимала душ. Все, что я помню, это дурное предчувствие, когда я оделась и чувствовала каждое его прикосновение, словно оно было выгравировано на коже.

Его язык, его руки. Черт, мой рот все еще болит от того, как он трахнул его и полностью овладел мной.

Затем он оттолкнул меня.

Затем сон, как он это называл, закончился.

Я стараюсь сохранять спокойствие, чтобы не было срыва, но чем дольше он избегает меня, чем больше я прикасаюсь к своему запястью, тем сильнее становится зуд, и я не хочу, чтобы этот зуд вышел на поверхность. Ни сейчас, никогда-либо.

Ксандер не разговаривает со мной уже тридцать минут, и всякий раз, когда он случайно встречается со мной взглядом, он замирает на секунду, прежде чем покачать головой и отвернуться.

Услышав слова Кириана, он улыбается и ставит тарелку перед нами. Я протягиваю руку и бросаю кусочек в рот, позволяя насыщенному шоколадному вкусу занять мысли. Кириан ухмыляется, с удвоенной энергией набрасываясь на пирожные.

Я не осознаю, что ела с ним, пока мой рот не становится слишком сладким.

Черт. Это по меньшей мере пятьсот калорий с утра.

Тем не менее, я не чувствую себя плохо из-за них, как обычно. Наверное, потому что мамин голос сейчас не звучит в голове. Я не слышу, как она ругается, и не вижу цифр веса.

Единственное, что занимает мои мысли, это человек, стоящий за прилавком, наблюдающий, как Кириан ест, и полностью стирающий меня, словно меня не существует.

Никогда не думала, что настанет день, когда я буду ревновать Кириана, но это день настал.