Чёрный Рыцарь - Рина Кент (2021)

— Ну, я осуждаю тебя, так что убирайся отсюда к чертовой матери.

— Значит, ты можешь уйти и никогда не возвращаться? — она смотрит на меня своими огромными, пронзающими внутренности глазами.

Эти глаза станут причиной моего свободного падения в ад. Я вижу это, чувствую это, почти могу, блядь, попробовать на вкус.

— Да, — бормочу я.

— Знаешь, даже если бы мы были братом и сестрой, я бы предпочла, чтобы ты был рядом, чем вообще не был.

— Что, черт возьми, с тобой не так? Как думаешь, я смогу остаться здесь после всего, что случилось?

— Я надеюсь на это.

— Что?

— Сначала выслушай меня, хорошо? Папа мне все рассказал.

Я делаю паузу.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы не брат и сестра, по крайней мере, биологически.

Затем она продолжает рассказывать мне, что сказал Кэлвин о своих отношениях с моей мамой и о мести отца и Джанин.

Все это время я слушаю ее, но даже не уверен, правильно ли до меня доходят слова.

Тот факт, что Кэлвин мой биологический отец.

Тот факт, что папа добровольно выбрал быть моим отцом.

Тот факт, что мама не была святой, как я пытался убедить себя.

Но самое главное, один факт остается со мной на протяжении всего пересказа.

Один факт оживляет мое сердце и позволяет ему забиться.

После того, как Ким заканчивает говорить, она смотрит на меня с той искоркой в глазах, надеждой и волнением, которые, как я думал, я когда-то убил, но они все еще возвращаются в ее жизнь.

На этот раз я не собираюсь это убивать. Я буду защищать это, процветать на этом.

— Ну что? — спрашивает она.

— Ну что?

Она хватает меня за руку.

— Тебе нечего сказать?

Я улыбаюсь ее нетерпению. Некоторые вещи никогда не меняются.

— Например, что?

— Ксан! — огрызается она.

Моя ладонь находит ее щеку, и мой большой палец гладит припухлость под ее глазом. Это значит, что она плакала перед тем, как прийти сюда.

И снова я заставил ее плакать.

Она прижимается ко мне, как котенок, и вздыхает.

Мы с Ким одинаковы во многих отношениях. Мы оба сломлены, ущербны и испытываем неутолимый голод.

Голод такой яростный, что разрывает наши души.

Голод такой сильный, что ничто, кроме другого, не может утолить его.

— Значит ли это, что ты не моя сестра? — я задаю вопрос, который она хотела услышать с тех пор, как пробежала весь этот путь сюда.

— Ты прав. Даже близко нет.

— Спасибо, блядь.

Я приподнимаю ее голову и ловлю ее губы своими.

Глава 29

Кимберли

Ксандер пожирает меня.

Мне даже не нужно открывать рот, или участвовать, или что-то делать.

Обе его руки на моем лице, когда он всасывает мою душу в свою, или это то, что, я думаю, происходит с тем, как он покусывает мою губу, как он танцует с моим языком, как он лишает меня воздуха.

Он прижимает меня к стене, и я стону от чистого блаженства, когда моя спина ударяется о твердую поверхность. Мои ноги обвиваются вокруг него, когда он поднимает меня, а руки устраиваются вокруг его шеи.

Боже. Он такой сильный и подвижный, его талия подтянутая и узкая и идеально подходит для моих ног.

Стоит ли нам делать это сейчас?

Он задирает мою юбку, и я обхватываю его ногами, отрывая губы.

— Подожди.

Из него вырывается стон.

— Я ждал достаточно долго, Грин.

У меня перехватывает дыхание, когда он произносит мое прозвище. Это единственное имя, которым я хочу, чтобы он называл меня до конца времен.

— Быть может, нам стоит сначала поговорить?

Не знаю, почему это звучит как вопрос или почему я так задыхаюсь, говоря это.

— Я могу говорить и во время процесса. — он задирает мою юбку мне на бедра, и она обвивается вокруг талии. — О чем ты хочешь поговорить? О тебе? Обо мне? Но как насчет того, чтобы я трахнул тебя?