Словно в раю - Джулия Куинн (2014)

Путешествие в Северный Кембриджшир занимает один, но долгий день, поэтому было уже около полуночи, когда карета Уинстедов подъехала к Фенсмуру. Леди Уинстед заснула где-то севернее Саффрон Уолдена, а к Онории сон не шёл. С той минуты, как они отправились в долгий путь к Фенсмуру, она сидела в напряжении и тревоге, и только это удерживало её от того, чтобы не распахнуть дверцы кареты. Поэтому когда экипаж остановился, девушка не стала дожидаться ничьей помощи. В одну секунду она открыла дверь, спрыгнула вниз и побежала по ступеням к парадному входу.

В доме было тихо, и Онория провела почти пять минут, колотя дверным молотком, пока в окне не показался отблеск света и не раздались торопливые шаги.

Дворецкий открыл двери. Его имени Онория не помнила. Прежде чем он смог вымолвить слово, она сказала:

– Миссис Уэзерби написала мне о состоянии здоровья графа. Я должна увидеть его прямо сейчас.

Дворецкий немного отступил назад, его манеры были полны гордости и аристократизма в той же мере, как и у его хозяина:

– Боюсь, что это невозможно.

Онории пришлось ухватиться за косяк в поисках поддержки.

– Что вы имеете в виду? – прошептала она. Не мог же Маркус скончаться от лихорадки за такое короткое время.

– Граф спит, – с раздражением возвестил дворецкий. – Я не стану будить его в такое время ночи.

Облегчение охватило Онории, словно кровь прилила к затёкшей конечности.

– О, благодарю, – с жаром произнесла она, хватая старика за руку – Теперь, пожалуйста, я должна увидеть графа. Обещаю его не тревожить.

Дворецкий встревожено посмотрел на её ладонь, лежащую на его руке:

– Я не могу позволить вам увидеть его в такой час. Могу я напомнить, что вы даже не соизволили назвать своего имени.

Онория моргнула. Неужели Фенсмур так часто посещают гости, что дворецкий не запомнил, что она была здесь меньше недели назад? Тут она сообразила, что он вглядывается в темноту. Боже милостивый, он просто не видит её.

– Приношу свои извинения, – проговорила девушка самым умиротворяющим тоном. – Я леди Онория Смайт-Смит, здесь также моя мать, графиня Уинстед, она ожидает в карете со своей горничной. Вероятно, кто-то сможет им помочь.

Сморщенное лицо дворецкого тут же изменило выражение.

– Леди Онория! – воскликнул он. – Прошу прощения. Я не узнал вас в темноте. Прошу, пожалуйста, входите.

Он взял её под руку и проводил внутрь. Онория позволила ему направить себя, едва помедлив, чтобы оглянуться на карету:

– Моя мать….

– Я незамедлительно пошлю к ним лакея, – заверил её дворецкий. – Но мы должны найти для вас комнаты. Есть несколько комнат, которые можно быстро приготовить.

Он остановился в проёме двери, потянулся и несколько раз дёрнул за шнур звонка.

– Горничные встанут и примутся за работу прямо сейчас.

– Пожалуйста, не поднимайте их из-за меня, – сказала Онория, однако, судя по силе, с которой он звонил, было уже поздно. – Могу я поговорить с миссис Уэзерби? Мне не хотелось бы её будить, но дело слишком важное.

– Разумеется, разумеется, – согласился дворецкий, увлекая её всё дальше вглубь дома.

– А моя мать…. – говорила Онория, нервно озираясь. После своих первоначальных протестов леди Уинстед проявила удивительную стойкость духа в течение дня. Онория не хотела покидать её спящей в экипаже. Кучер и лакеи не оставят хозяйку без присмотра, и есть, конечно, горничная, сидящая на противоположном сидении, которая тоже быстро заснула, однако казалось неправильным уйти вот так.

– Я сам приму её, как только препровожу вас к миссис Уэзерби, – сказал дворецкий.

– Спасибо, э-э… – Так неудобно, что она не знает его имени.

– Спрингпис, миледи, – дворецкий взял её ладонь в свои руки и сжал. Руки у него были влажные, а пожатие дрожащим, но в нём чувствовалась настойчивость. И признательность. Мистер Спрингпис посмотрел на неё тёмными глазами: