Разоблаченная - Джасинда Уайлдер

Сижу на нем, оседлала, упираясь коленями в матрас прямо над развилкой его бедер, моя задница болтается в воздухе, влага сочится из киски. Наклоняюсь, и его член чуть приоткрывает меня.

− Изабель, о черт, Изабель. Это. Боже, бог мой, − сейчас он заблудшая душа. Он не может противостоять этому.

− Боги... черт возьми.

Мы обречены сделать это вместе. Быть заложниками ситуации, связанные ею.

− Смотри на меня, Логан, − умоляю я. Он распахивает глаза, и в моей душе вспыхивает пламя цвета индиго. − Не смей отводить от меня взгляд.

Мы оба знаем, почему не должны это делать. Почему чувствуем, будто что-то не так, даже если испытываем от этого удовольствие.

Я только что была с Калебом.

И воспоминания одолевают меня. Это видно по моим глазам, я уверена. Логан видит это.

− Детка, я рядом. − Его взгляд смелый, сильный и непоколебимый.

Мы застыли в этот момент, так пронзил меня его прямой взгляд, когда наши глаза встретились. Ни я, ни он не отводили взгляд.

Мои руки прижаты к его груди, грива моих волос чернильным покрывалом укутывает нас и скрывает от всего мира, когда я наклоняюсь вперед и целую его.

О, рай, красота поцелуя так бесконечна и дика. Это заставляет мое сердце взволнованно стучать, язык − чувствовать мою сущность на его губах и лизать его; это заставляет мою душу петь, почувствовать безумную потребность в силе его губ на моих, заставляет все мое существо вибрировать от чистой и восторженной радости, чтобы отдаться этому, ему, нам.

Я не останавливаю себя. И не останавливаю его.

Я опускаюсь на него, пока мы целуемся, погружаю язык в тепло его рта, он приподнимается ко мне, наполняет меня и возносит до растягивающей ноющей, пылающей, красивой полноты. Не могу не плакать от этого великолепия.

− О боже, Логан. Логан... − Я рыдаю.

− Черт возьми, о мой чертов бог на небесах, − выдыхает он, и его руки взлетают мне на бедра, парят над моей задницей, бедрами, спиной, прочесывая каждый дюйм моей плоти, которой он может достичь.

− Изабель, моя Изабель, боже, ты дьявольски совершенна.

И нет ничего, кроме нас. Я пронзена им, полностью усажена на него. Я не могу двигаться. Могу дышать, и хотя бы раз в жизни чувствую, что, наконец, могу это сделать. Он мое дыхание. Он наполняет меня до растягивающего предела, и я схожу с ума от этого безумия. Он наполняет меня до обжигающего чувства. Нет ничего подобного, никогда не было ничего, что соответствовало бы совершенству его тела во мне. Мы пара, созданы друг для друга.

− Изабель... − стонет он.

И я помню, что он был так близок к тому, чтобы кончить, когда был на другом конце комнаты; он сдерживал себя, и теперь ему должно быть больно от необходимости освободить себя, от необходимости двигаться.

− Я больше не могу, − шепчет он, ладони на моем теле скользят по бедрам от ягодиц до талии, как будто он не может решить, где ему сильнее хочется дотронуться до меня, хватка усиливается.

− Не сдерживай себя. Никогда не сдерживай. Отдай мне всего себя, Логан.

Я опускаюсь вдоль его тела вниз, позволяя болезненным кончикам моей груди скользить по его груди. Мои бедра выгибаются, пока полностью не сливаются с моим телом и он так глубоко врезается в меня, что почти причиняет боль. Мои губы касаются его груди. Мой язык трепещет над его сосками. Кусаю его за горло. Обхватываю ладонями его лицо, целуя подбородок и уголки рта, облизываю его верхнюю губу, пробуя в ямке над ней вкус его пота.

− Возьми меня, Логан, − я говорю громко, не переходя на шепот, не скрывая безумного отчаяния в голосе, не пряча боль, конфликт и ненависть к себе.