Разоблаченная - Джасинда Уайлдер

‒ Я не могу дать тебе то, чего ты просишь, Икс. Ты не... Знаю, ты разозлишься, когда я скажу это, и мне жаль, но ты, в самом деле, не поймешь.

Я испускаю стон разочарования, достаточно громкий, потому что другие посетители оборачиваются в мою сторону.

‒ Тогда помоги мне понять!

‒ Как, Икс? Что я должен сказать тебе?

‒ Как на счет правды?

‒ Правды о чем? Что за правду ты хочешь знать?

‒ Правды обо мне? О нас? Почему ты удерживаешь меня там, в этом чертовом небоскребе словно... словно я Рапунцель.

Ты не отвечаешь долгое время, глядя на полотно Сарджента, в честь которого меня назвали.

‒ Как же много часов мы оба просидели на этом месте, глядя на эту картину?

Что за смена темы. К тому же... столь уместная. Я здесь по своему собственному желанию.

‒ Очень много, если говорить по правде, ‒ колеблюсь я и продолжаю. ‒ Многие из моих воспоминаний ‒ ошибочные. Я отчетливо помню, как была здесь с тобой, сидя в инвалидном кресле. Мы рассматривали творение Сарджента, а потом ты вез меня дальше по музею и мы разглядывали полотна Ван Гога. Я помню это, Калеб. Ощущаю так же ясно как то, что стою здесь сейчас. Но сейчас, когда нахожусь здесь, я обнаружила, что все это невозможно. Потому что Ван Гог выставлен в другом музее. И я... я не понимаю. Как я могу помнить то, чего не было?

Ты дышишь, поджав губы.

‒ Я занимался некоторыми исследованиями в области памяти, пока ты училась ходить и разговаривать вновь. Память и процессы в памяти ‒ предмет, столь мало изученный нами. Но одно, что я запомнил, читая все материалы: наши воспоминания, из детства и тому подобном, на самом деле, мы не помним сами события, а лишь помним воспоминания о самих воспоминаниях. Улавливаешь смысл? И чем больше времени проходит от какого-то события в нашей жизни, тем больше искажаются реальные воспоминания, поэтому то, что мы помним, может сильно отличаться от того, что произошло на самом деле.

Это сбивает меня с толку. Мне нужно не забывать дышать, чтобы не потерять сознание и не упасть в обморок.

‒ Значит... те немногие воспоминания, которые есть, могут быть даже не правдой?

Я не могу доверять собственным воспоминаниям? Как такое возможно? Но то, что ты говоришь, имеет значимый смысл.

‒ По крайней мере, так говорят ученые.

Ты пожимаешь плечами так, словно это совсем несущественно.

‒ У меня так немного воспоминаний. О тебе, Логане, Рейчел, о других ученицах, о Лене... у всех у вас воспоминания, которые вы копили всю свою жизнь. Цепочка, которую вы можете использовать как спасательный якорь. У меня же этого нет. У меня есть всего шесть лет. Вот и все. Моя личность не... последовательна. Она... частична. Нарушена. Фальшива. Создана. Я ‒ это не я. Я та, кого создал ты.

‒ Икс, это несправедливо...

‒ Еще как справедливо, Калеб. Это правда. Ты создал меня. Дал мне мое имя. Дал мне крышу над головой, комнату на тринадцатом этаже. Купил все мои книги, и если у меня и есть какая-то индивидуальность, то ее я почерпнула с их страниц. Ты научил меня манерам и самообладанию, манере держаться и выдержке. Ты создал мою личность, назвав меня Мадам Икс, женщиной, которая праздно сидит и обучает богатых мальчишек. Что я сама выбрала для себя, Калеб? Ничего. Ты покупаешь мне одежду. Еду. Ты упорядочил мое расписание. Я полностью пребываю под сферой твоего влияния.

‒ О чем это ты? ‒ Медленно, осторожно произносишь ты.

‒ Я говорю, что ты создал мою личность. И я начинаю чувствовать, что это не я. Словно я надеваю платье, которое либо мало мне, либо же свисает. Слишком мало в одном месте и слишком свисает в другом. ‒ Я делаю паузу, чтобы сделать вдох, и это оказывается трудной задачей. ‒ Я... разваливаюсь на глазах, Калеб.

Долгое молчание.