Разоблаченная - Джасинда Уайлдер

У меня перехватывает дыхание, меня трясет, колотит, я дрожу и не могу остановить слез. Я очень вялая, абсолютно разбитая, единственное, что могу, это дотянуться до Логана, вцепиться в него, дрожать и стараться дышать. Спустя не знаю сколько времени, когда я перестаю дрожать и трястись, восстанавливается мое дыхание. Логан все еще болезненно возбужден, упираясь в мой живот.

Я передвигаюсь и оказываюсь на нем. Конец его члена упирается в мою киску, и его глаза горячие и дикие, но выражают противоречие.

‒ Что, Логан? ‒ спрашиваю я и сажусь ему на живот, вместо того чтобы подталкивать его в себя. ‒ Что происходит? Я вижу твои глаза.

Он снимает меня с себя, и мы лежим на боку друг напротив друга.

‒ Не сейчас, Изабель.

Я моргаю.

‒ Не сейчас? ‒ У меня сжимается горло. ‒ Почему нет?

‒ Я до боли хочу. И знаю, что ты тоже. Но я считаю, нам нужно еще подождать.

‒ Почему нет? ‒ Я чувствую отчаяние.

И злость. Чрезмерную злость, дикую и непрерывную необходимость. Я чувствую себя отвергнутой, отрицаемой. Презрение. Замешательство. У меня сжимается грудь, а глаза щипят и горят.

Он вытирает мои глаза большим пальцем.

‒ Не плачь, Изабель. Пожалуйста. ‒ У него низкий, тихий, осторожный голос. ‒ Это тяжело объяснить.

‒ Ты можешь целовать меня, разрешать сосать себе, засунуть палец в... в мой... ‒ Это тяжело сказать вслух, но я должна высказать свое мнение прямо, не думая. ‒ Ты можешь засунуть свой палец в мой анус. Можешь кончить на мою грудь. Ты можешь лизать мою киску. Но не можешь заняться со мной сексом? ‒ Я горжусь, что, говоря эти слова, высказываюсь смело.

Это на меня не похоже. Точнее, это не похоже на Мадам Икс, но, вероятно, так говорит Изабель.

Он закрывает глаза, крепко их сжимает, тяжело вздыхает.

‒ Изабель...

‒ Я не понимаю, Логан. Пытаюсь, но не получается.

‒ Все до сих пор было потрясающе. Ты великолепна. Ты мечта. Ты намного... намного больше, во всех отношениях, чем кто-либо, кого я когда-либо знал. Ты поражаешь меня. ‒ Он касается моей скулы большим пальцем. ‒ Я чувствую, что иногда тону, словно ты океан, а я просто пытаюсь оставаться на плаву. И... дело в том... Я хочу утонуть в тебе. Мне нравится, как это ощущается. Потерять себя в тебе. Я чувствую, что... боже, это трудно выразить словами. Как будто ничего больше, никого другого, словно всего мира не существует. Я чувствую, что в этот момент я мог бы просто быть и заняться с тобой любовью, прикоснуться к тебе и сделать тебе хорошо, и не было бы ничего, кроме нас. Я мог бы погрузиться в тебя, и мы бы исчезли друг в друге. Это были бы только мы.

‒ Я тоже, Логан. Я тону. Утонула. Я не могу дышать без тебя. Пыталась. Я не знаю ничего другого. Я просто хочу этого. Хочу тебя. Нас. Пожалуйста, Логан, ‒ мой голос дрожит на последних двух словах.

Его взгляд нерешителен, скользит от глаз ко рту, обратно к глазам.

‒ Сейчас тут больше, чем только мы, Изабель. Я не могу игнорировать это. Хочу, но не могу. Слишком много всего произошло к настоящему моменту, и мы оба это знаем. Просто... слишком много, ‒ долго и глубоко выдыхает он, будто хочет сказать неприятную правду. ‒ Я хочу тебя, Изабель.

‒ Я твоя, Логан.

‒ Дай мне договорить, хорошо? Во-первых, ты должна понять, что я не отвергаю тебя. Я хочу тебя. Хочу этого. Нас. И, честно говоря, это самое сложное, что я только делал. Отказывать сложнее, чем все, что мне когда-либо приходилось делать, и я имею в виду именно это. Я вижу, что это причиняет тебе боль, и ненавижу это больше всего на свете.

Я вздыхаю.

‒ Ты сказал, что предпочтешь неприятную правду, чем хорошо звучающую ложь. Что ж, я тоже, Логан. ‒ Я сажусь лицом к нему, подтягивая простыню к груди. ‒ Поэтому скажи мне правду.