Разоблаченная - Джасинда Уайлдер

‒ И что сказать? ‒ говорю я в пустоту перед собой и не поворачиваюсь лицом к Логану, ‒ Что ты прав? Хорошо. Ты прав. И он тоже. Мне... было интересно. И я частично хотела этого. Просто... не так, как он это сделал. Я не хотела унижения. С ней это казалось взаимным. Возможно, он учил ее, но в их взаимодействии, сексуальном, была двойная направленность. И... Боже, так тяжело рассказывать об этом, особенно тебе. Но между мной и Калебом все казалось... однонаправленным. Он делал со мной то, что хотел, а я ему позволяла. И хотела этого... не знаю, как это сказать. Мне хотелось быть активной участницей, а не просто... бездушной куклой для его нужд. А все, что я получила из-за своего интереса, ‒ это то, что меня опять использовали, но иным образом.

‒ Что ты чувствовала между нами? Тобой и мной только что?

‒ Чувствовала, что у нас и впрямь есть «мы». Всегда так было. Я всегда чувствовала, что я с тобой, что ты смотришь только на меня. Ты... хоть вы оба смотрите на меня, но видишь меня лишь ты. Тебя заботит, кто я такая. Тебе интересны мои нужды.

‒ В отличие от Калеба.

Мне лучше бы помолчать, прежде чем я смогу подобрать нужные слова.

‒ Я не знаю, правда ли это. Мне просто кажется, что он заботится о той версии меня, какую он сам хочет во мне видеть. Версии, которую он сам и создал, а не той, которой я становлюсь.

Губы касаются моего позвоночника между лопатками.

‒ И я буду заботиться о тебе, где бы ты ни была и кем бы ни была, и кем бы ты ни стала. Что бы ни выбрала.

‒ Знаю.

Он тянет меня за руку, и я переворачиваюсь на спину. Нависая надо мной, он смотрит на меня очень пристальным взглядом. Таким проникновенным. Взглядом, в котором читается понимание, сострадание, обиды и любовь. Да, любовь. Я вижу это в его глазах, хоть ни один из нас не признается об этом вслух.

‒ И, тем не менее, между вами с Калебом по-прежнему есть некая связь, нечто, что вы не можете отрицать или игнорировать. И я не могу заполучить тебя целиком и полностью до тех пор, пока ты сама не поймешь, что она означает.

‒ Я ненавижу то, насколько часто ты оказываешься прав, ‒ произношу я.

‒ Как и я, ‒ вторит он.

‒ Я не знаю, что между мной и Калебом. Надеюсь, я смогу понять и разобраться с этим.

‒ Как и я, ‒ вновь произносит он. ‒ Но до тех пор, пока вы не выясните, что происходит между вами, не сможет начаться что-то большее для нас с тобой.

Тишина, повисшая между нами, пронизана болью. Она ранит. Худшее из всего, что я когда-либо ощущала, ‒ это мучение. Горло сдавливает, ощущаю жжение в глазах. Трудно дышать из-за боли в груди. Вся тяжесть от расставания, что возникла между нами, колышется из стороны в сторону, подобно маятнику.

Мне нечего больше сказать. Слова закончились. Я встаю с кровати Логана, выхожу из его комнаты и направляюсь в душ. Делаю это неспешно, тщательно оттирая каждый сантиметр тела. Мне не хочется этого делать. Даже сейчас, мне хочется, чтобы его запах был на мне. Хочется заклеймить себя снаружи так же, как он это сделал внутри меня.

Мое платье аккуратно разложено на кровати, вместе с моим нижним бельем, а возле кровати стоят туфли. Логана нигде не видно. Я неспешно одеваюсь, пытаясь разгладить руками складочки на платье. Волосы все еще мокрые, потому что у Логана нет фена, а у меня густая копна волос. Я заплетаю их. Надеваю туфли.

И все же, глядя в огромное зеркало во весь мой рост на шкафу Логана, я вижу лишь Изабель. Несмотря на столь знакомую одежду, я не вижу в отражении Мадам Икс. Я вижу себя. Человека. Женщину, которая, наконец, обретает личность. Делаю глубокий вдох, провожу по изгибам своих бедер, выдыхаю и направляюсь искать Логана.