Аист на крыше - Елена Неиванова (2020)

— Все правильно, Ник — успокаивала Рита, придвигаясь ближе к дрожащей подруге, — выплесни эту злость, тебя никто не осудит. Так тебе станет легче.

Несколько секунд прошло в напряженном молчании. Ника не проронила ни слова, словно собираясь с мыслями. Потом вдруг распрямилась, натянувшись, словно тугая тетива.

— Не стоит, Рит, во мне столько злости, что я отравлю все вокруг. Не хочу, чтобы кто-то страдал вместе со мной. Это только моя боль, потому как только я выбрала себе в спутники такого кобеля. Мне и расхлебывать.

— Нет, ты не права, если разделять свою боль с близкими, хоть иногда, понемногу, то тебе станет легче, и они перестанут ощущать собственную вину за бездействие.

Ника словно не слышала слов подруги, погрузившись в собственные мысли. Обхватив руками предплечья, она потирала озябшие руки. Нездоровый озноб пробрался под кожу, остудив кровь. Все вокруг застыло, размытыми кляксами расплываясь перед глазами.

— Если честно… будь моя воля, я бы их расстреляла, веришь? — хрипло произнесла она, понизив голос. Пальцы ее дрожали, схватившись за край темного пояса. — Как преступников поставила бы к стенке и нажала на курок, и не спиной, нет… так слишком гуманно, а лицом. Чтобы видеть их глаза. Ты меня осуждаешь? — с горечью спросила, зажмурившись. Теплая слеза потекла вниз по щеке, глянцевым блеском отразившись на солнце.

— Нет, ты что! — уверенным голосом ответила подруга, тесно обхватив спину Вероники, — я на твоем месте придумала казнь пострашнее. Это же двойное предательство. К тому же, от него я никак не ожидала, наверное, это самое страшное, когда получаешь предательство от близких людей. Да и потом, есть мужья, которые с первых лет брака не особо шифруюся, гуляют налево и направо, а здесь просто нож в спину. Примерный семьянин.

Продолжая смотреть в сторону входа, Ника замерла, словно в ожидании увидеть знакомые лица.

— А мне страшно от собственных мыслей. Я никогда не была такой обозленной, как сейчас. Ты права, я держу все в себе, коплю, незаметно отравляя жизнь близким. Это неправильно. Мне стыдно за то, что я злюсь на всех вас, но я правда не могу ничего поделать, внутри сидит обида от которой я не могу избавиться. Теперь я хочу втоптать его в грязь, сравнять с землей, сделать все, для того, чтобы он осознал свою ничтожность — вытерла щеку перчаткой, посмотрев себе под ноги. — А ведь я простила его, мне казалось. Когда он пришел мириться, такой весь жалкий, обездоленный, признаюсь, пожалела его. Я столько ночей думала о нем, о нашей прошлой жизни, себя винила в том, что не могу переступить через себя. А теперь, знаешь… Теперь я его просто ненавижу. И более того — имею полное право — синий взгляд покрылся толстой коркой льда. Пронзая тишину, слова слетали с уст ядовитыми стрелами.

— Знаю, знаю — шептала подруга, положив голову ей на плечо, — тебя никто не винит, мы все понимаем, сейчас тебе нужны будут силы, чтобы окончательно с ним расстаться, но поверь, потом станет легче. Будет еще счастье, будет любимый мужчина. Все будет, просто сейчас ты стоишь на пепелище, а серый цвет никогда не внушает оптимизма.

— А я боюсь, что нет! — покачала головой, — Рит, я правда боюсь, что никому не смогу довериться, что останусь одна. Знаешь, ты сказала про свекровь, а я сразу себя представила в сорок лет на пороге клиники репродукции с листочком требований к донору спермы — криво улыбнулась, постучав перчатками по коленке.

— Ну и фантазия — воскликнула Рита, приподнимая уголки губ, — а это чьи перчатки, не великоваты ли тебе?

— А, так это Влада — расправила предмет на ладони, — дал руки погреть. Вчера же ключи потеряла, искали с ним по траве час, он меня к родителям проводил, забыла отдать.

— Ну вот, а ты говоришь клиника, донор… Ник, за тобой уже ухаживает мужчина, а что будет, когда ты расправишь крылья? — шутливо заметила подруга, пытаясь переключить переживания в более позитивное русло.