Бал цветов - Елена Крыжановская (2007)

— Угадал? — кисло усмехнулся Гиацинт.

— Ещё бы, слово в слово так и сказала! Ты это слышал сам?

— Нет. Просто, то же самое говорят почти все почтенные мамаши молодых незамужних дочерей. Все, кроме одной.

Джордано кивнул:

— Да уж… Тётушка тебя просто обожает.

Гиацинт засмеялся:

— Думаю, сегодня её мнение обо мне изменилось. Ей слишком дорого обошлась утренняя встреча со мной, — он похлопал по карману с выигранными в "Корону" деньгами.

— Не думаю. Джорджи говорила, что её мама очень довольна игрой в карты: интересная игра и приятная компания — это как раз для неё. А кто из милых дам не желает видеть тебя своим зятем? — спросил Джордано.

— Мать моей невесты, маркиза Матиола, — ответил с улыбкой Гиацинт.

Граф Георгин развёл руками:

— Вот так и устроен этот мир. А я был бы не против иметь такого родственника.

— Я тоже…

Мальчишки, не спеша, прогуливались по коридору галереи.

— Джордано, знаешь, внешне ты просто классический итальянец: огромные чёрные глаза, чёрные кудри, загар — просто картинка! Ты будешь иметь успех у наших барышень.

Джордано застенчиво улыбнулся.

— Ты тоже похож на француза, особенно на парижан, как я их себе представлял. А ты родился в Париже?

— Нет, в Марселе. Я с Юга, из Прованса.

— А, недалеко от нас, от Тосканы.

— Ты живёшь в самой Флоренции, в городе? — спросил Гиацинт, с любопытством глядя на нового знакомого.

— Да, в саду возле Палаццо Питти.

— О, это недалеко от Старого Моста, я знаю эти места. Сад Боболи, да?

Глаза Джордано загорелись:

— Ты был у нас, в городе?

— Да. Ещё в детстве мы с матерью ездили на праздник весной во Флоренцию. Ходили в церковь Санта Мария с Цветком, там у мамы есть знакомая монахиня.

— А! В Санта Мария дель Фьоре, я там часто бываю. Там всегда много монахинь, они приходят в собор на службу. Там же не монастырь.

— Да, я знаю.

— Ну, и как тебе у нас? — спрашивал Джордано с явной заинтересованностью.

— А как тебе в Париже? — засмеялся Гиацинт. Но продолжал уже серьёзно: — Я люблю Флоренцию. Это самый цветочный город в мире, именно мы дали ей имя "Цветущая". И потом, на гербе Флоренции тоже Лилия, как и у нас, во Франции. Но там одна большая, красная, а у нас — три поменьше, золотые. Но всё равно, Лилия.

Джордано хитро улыбался.

— Вот бы ты повторил это моей двоюродной тётке по отцу, Тигридии Павлиньей, она бы тебе прочла лекцию о "лилиях".

— И что бы она сказала? — удивился Гиацинт.

— А то, что на гербе Флоренции изображён ирис, а вовсе не лилия. Это ошибка из‑за стилизованного изображения цветка.

— Не‑мо‑жет‑быть, — изумился Гиацинт.

— Точно, Ирис, — подтвердил Джордано. — Она бы показала тебе документы, где написано о священных ирисовых полях возле Флоренции. Они и сейчас есть, там живут наши знаменитые флорентийские парфюмеры[6]. Кстати, на французском гербе тоже ирисы, причём не самые знатные: из рода Болотный Жёлтый. Они помогли вашим королям взойти на трон в древние времена.

— Вот так всё и узнаётся, через века! — развёл руками Гиацинт, хотя не было похоже, что он так уж сильно потрясён этой историей.

Джордано продолжал:

— Во Флоренции, пока был вольный город-государство, а потом Тосканское Герцогство, всегда правили Ирисы. Моя тётка, Тигридия Павлинья, в близком родстве с Ирисами, но её предки только к XVI столетию приехали из Мексики, а Ирисы правили и в Греции, и в Древнем Египте, и в Риме. Это почти 4000 лет. Тётка Тигридия живёт во дворце Медичи‑Рикарди и ужасно кичится своим родством с правящей фамилией. Всем и каждому она обожает рассказывать о "самозваных Лилиях" на нашем гербе; ясно, что я как сын её двоюродного брата…

— …Пользуешься особым благоволением и ещё с детства стал её излюбленной жертвой, — продолжил его мысль Гиацинт.