После игры - Эбби Глайнс

— Ты хороший парень. Я всегда так думал. У тебя есть мечты и талант. В этом нет ничего плохого. Это замечательно, — начал он, и, хотя это звучало хорошо, я беспокоился о тоне, который он выбрал для разговора со мной. — Но эта девушка — мой ребенок. Мне никогда не было так больно, как тогда, когда у нее отняли детство. Мечты и надежды на будущее были выбиты у неё из-под ног. Это почти сломало меня. Но она показала мне и своей матери, что она сильная и её мечты и надежды могут измениться. За ними последовали и наши. Но её будущее не вписывается в твой мир, — он сделал паузу и внимательно посмотрел на меня, чтобы убедиться, что я слушаю, — Я не хочу, чтобы моя девочка снова пострадала. У нее не было друга с тех пор, как мы покинули это место. Но появился ты и, все изменилось, ты помог ей. Я ценю то, что ты делаешь. Но не позволяй ей думать, что у вас может сложиться что-то большее, когда этого не может быть. Она мать, но в то же время всего лишь семнадцатилетняя девушка.

Самое последнее, что я хотел бы сделать, это причинить ей боль. Мои мечты тоже не были такими, как раньше. Мой отец изменил их.

Я понимающе кивнул.

— Да, сэр, меньше всего мне хочется причинять ей боль. Мы говорили о будущем и о том, куда движется наша жизнь. Она отличается от других девушек. Она более зрелая и ответственная. Она заботится о вещах, которые имеют значение, и, честно говоря, прямо сейчас я думаю, что нуждаюсь в ней больше, чем она во мне.

Её отец ответил не сразу. Он просто сидел и думал о том, что я сказал. Я не мог обещать ему, что нам будет легко. Тем не менее, я мог пообещать ему, что буду защищать ее от себя. Я бы никогда не причинил ей боль. Если кто-то и пострадает, когда все это закончится, то только я.

— Тогда ладно. Хорошо. Ты мне нравишься, Брейди Хиггенс. Я думаю, вы подходите друг другу.

Я выдохнул с облегчением.

Смерть от кукурузного хлеба

ГЛАВА 39

РАЙЛИ

Я накинула плед на плечи, чтобы защитить себя от холодного ночного ветра. Брейди стоял рядом со мной на ступеньках заднего крыльца. Ужин прошел хорошо, и Бриони улеглась в постель. Ей нравились новые лица, чтобы она смогла перед ними выступить или развлечь.

Он сидел между ней и бабушкой, и я не была уверена, что Брейди думает теперь о моей семье. Бриони продолжала давать ему кукурузный хлеб с маслом, который он ел как чемпион, а бабушка трижды спрашивала его, как его зовут и не видел ли он Томаса, а потом, чтобы закончить ночь, Бриони постелила ему постель у нашей кровати и велела остаться.

Я иногда откидывалась на спинку стула и пыталась посмотреть на нас со стороны, мы напоминали зоопарк. Папа все это время посмеивался. Мама продолжала вполголоса извиняться. Но Брейди улыбался и заверял всех, что хорошо проводит время.

— Тебя сейчас стошнит от всего съеденного кукурузного хлеба? — Спросила я его.

— Я растущий организм. Бриони это знает. Она просто хотела убедиться, что я съел достаточно.

Я рассмеялся над его словами.

— Смерть от кукурузного хлеба.

— Это было неплохо. Мне понравилось. Было приятно отдохнуть от своего дома. Это было реальностью. Раньше я думал, что мой дом был настоящим, но теперь, когда я знаю, что это всего лишь фасад, я могу оценить настоящую семью.

— А ты не думал, как с этим справиться? Ты собираешься поговорить с отцом или рассказать маме?

Он вздохнул и провел рукой по своим и без того растрепанным темным волосам.

— Да, и я не знаю. Я должен встретиться с ним лицом к лицу и рассказать маме. И то, и другое мне нужно сделать. Но мысль о том, как ей будет больно, убивает меня.

Я задумалась о Мэгги. Как все это повлияет на нее. Она нашла счастье в их доме. Теперь все было на гран краха.

— Ты собираешься подождать до окончания чемпионата?

Он пожал плечами, потом покачал головой.