The Мечты - Марина Светлая (2021)

- Идем... Жень?

- М?

- Ты такая хорошая.

Женя правда была очень хорошая

Женя правда была очень хорошая. Да и Роман – вполне ничего. Нина – воспитанная и благоразумная женщина. А уж дети-то у Моджеевских так и вовсе – милые и смышленые.

Именно потому все эти замечательные люди уже в очень скором времени устраивали друг другу грандиозные проблемы, не считаясь с мнением окружающих, и так уж вышло, что Евгения Андреевна Малич угодила в самый эпицентр вершившихся событий. На подтанцовке, конечно, были Юлька с отцом, Таша с Юрагой и даже главдракон с бабТоней, но это после.

Вернулись они и правда через три дня. После того, как все же доплыли до Ниццы, где провели последний вечер, который планировался как самый романтичный из всех. К сожалению, таковым ему стать было не суждено, поскольку все оставшееся время отпуска, поддерживая нервозное Ромино состояние, названивала Нина Петровна, задавая вопросы и рассказывая о Богдане, который отказался покидать отцовскую квартиру до его возвращения.

Женя видела, что Роман становится все сильнее похож на большого зверя из семейства кошачьих, готового вот-вот совершить прыжок с заморского побережья на побережье родное. И с каждым появлением Нины что-то в нем напрягалось еще сильнее, но при Женьке он пытался держать себя в руках и улыбаться, как полагалось жениху, а она видела, что ему плохо. Не с ней плохо, а не понимать, что творится с Богданом, плохо. Впрочем, у Евгении тоже были вопросы к Юльке, которые она собиралась задать как можно скорее и с глазу на глаз. Но сейчас она, как и Роман, плохо представляла себе, что полезного может посоветовать бедному ребенку.

Словом, кое-как дотянув до конца отпуска, они рванули домой, обвесив охрану, как новогодние елки игрушками, пакетами с покупками – видимо, желая хоть как-то компенсировать Евгении испорченное настроение, в Ницце Роман оторвался по полной в смысле подарков, шмоток и всяческих мелочей, мотивируя это тем, что это все «musthave» и обязательно пригодится, а здесь покупать брендовые вещи даже дешевле, чем дома, если уж она столь щепетильна.

В Солнечногорск они прикатились поздно ночью и, отправив Женю спать к себе в комнату – не стал отпускать ее в отцовскую квартиру, чтобы не удумала там и остаться от избытка чувств – Моджеевский почти до утра проговорил с Богданом, который и правда немного подостыл. Все же она была права, когда говорила, что надо дать сыну выпустить пар. Сейчас парень казался почти вменяемым, пусть и рассказывал сбивчиво и растерянно, что Юля не хочет его видеть, а в одну из последних встреч, которую он с трудом вытребовал, деловито сообщила, что подала документы в столичный вуз. И если все будет хорошо, то уедет насовсем. «Тебя же тоже отправляют в Лондон, вот и поезжай учиться с такими, как ты, мажорами!» - заявила она ему напоследок, окончательно долбанув по больному, а ведь он и без того раскаивался в словах, что сгоряча ляпнул ей. Да и по здравом размышлении понимал, что наговорил про Евгению такой чепухи, что стыдно теперь и отцу, и сестрам Малич в глаза смотреть. Но еще хуже смотреть на мать, которая совсем как побитая стала в последнее время, что он и выдал Юльке напоследок, но, правда, ума хватило не пересказывать теперь отцу.

Случилась эта их ссора за день до экзамена, и что-то в нем оборвалось, отчего он будто бы назло всем во что бы то ни стало решил остаться в Солнечногорске, чтобы что-то доказать Юльке.

Богдан все говорил и говорил. Он вообще никогда столько текста подряд не выдавал и не рассказывал. А потом ушел к себе, прекрасно зная, что на другой половине квартиры Роман спит с Женькой. О том, что они решили пожениться, Моджеевский сына все-таки проинформировал, чтобы тот не питал иллюзий, и заодно – очерчивая собственную территорию.

«Все прям вот так серьезно?» - неожиданно спросил его Бодька.