The Мечты - Марина Светлая (2021)

«Серьезнее не бывает», - твердо ответил Моджеевский, хотя в действительности чувствовал себя немного смущенным.

«А как же...» - сын не договорил, но и не надо было. Роман только кивнул и ответил на невысказанное:

«А с мамой ничего уже не получится. Ни мне, ни ей это не надо».

«И ты правда Женю любишь?»

«Она очень хорошая, - повторил отец сказанное всего несколькими днями ранее в Риме. – Ее нельзя не полюбить».

И в этом он ни минуты не покривил душой. Сам-то и правда очень сильно в нее влюбился.

А про себя уже на следующее утро постановил, что мальчика пристроит пока в офис... да хоть курьером. В сентябре тот сдаст экзамен, получит нормальные документы, поработает и заодно приведет мозги в порядок. Помимо прочего, этим отец никак не ущемит желание сына что-то там доказать Юльке. И если с ней так ничего и не наладится, то, по крайней мере, будут шансы, что созреет к учебе заграницей.

Это Роман озвучил Женьке, собираясь с нею к ним же домой, чтобы помочь ей выгрести оттуда вещи и познакомиться с Андреем Никитичем. Вернее, настоящий семейный ужин им еще только предстоял, но в целом произвести первое впечатление надо. Женя была покладистой и больше наблюдала за мужчиной, отдавая ему право на инициативу, но в чем-то главном такое поведение и было единственно верным с Романом Моджеевским. Когда он действовал, то словно бы восседал на коне, в отличие от периодов, когда вынужден был чего-то ждать.

Словом, пока все складывалось терпимо.

Проблему неожиданно составила Нина, хотя внешне и казалось вполне в рамках. Однако волей-неволей рассказать ей о том, что послужило причиной Бодиного бзика, пришлось. Она сокрушенно качала головой и утверждала, что и сама предполагала, что дело в девочке. Хуже стало, когда, движимый желанием оставаться с ней честным, Роман в общих чертах поведал бывшей жене, что это за девочка и какое она имеет отношение к жене будущей.

О его скором браке и без того болтали и даже писали в СМИ, не только местных, хотя объявления для прессы они пока не делали. Но и Нина не дура – наверняка уже навела справки. Словом, лучше самому расставить точки и не оставить невыясненного за спиной, он по-прежнему так думал, несмотря на то, что, наверное, ей давно уже было плевать, с кем он спит и на ком женится.

Бывшая не подкачала – держала лицо. Ни единого упрека и ни капли ехидства в его адрес так и не прозвучало, окончательно убеждая Моджеевского в том, что ей действительно все равно, а он – нахрен не сдался. Это вызывало досаду, разочарование и что-то еще, чему имени не было, но что жгло под ребрами. Наверное, сожаление о разбившемся прошлом, которое жило столько времени, а теперь окончательно сметено на совок и выброшено в мусорное ведро.

О том, что было с ней после его ухода, Роман так никогда и не узнал, к счастью для него самого.

Зато уже на следующий день Нина снова ему звонила. Снова расспрашивала про Юльку. Говорила о том, что хотела бы с ней познакомиться и все же как-то уладить весь этот конфликт, который и выеденного яйца не стоит – «ведь мы же цивилизованные люди, что такого?».

Моджеевский сначала даже обрадовался. Рассказал Жене. Та в свою очередь, хоть и немного сомневаясь, пообещала поговорить с младшей, когда та вернется – самый главный разговор между сестрами никак не случался. Юлька изображала крайне занятую и очень взрослую особу и как раз уехала с отцом смотреть вуз, общежитие и что-то еще. А случилось это ровно тогда, когда Моджеевский снова активизировал разговоры о семейном ужине-знакомстве, теперь уже настоящем, торжественном, как полагается.

Он упрямо тянул на себя одеяло в их отношениях. И очень часто, когда Женя останавливалась посреди его комнаты в одиночестве, на мгновение выпущенная им из виду, и хоть немного приходила в себя после торнадо по имени Роман, то пыталась понять – что она здесь делает. Зачем? Что происходит в ее жизни? По ее ли воле или вопреки?

Ведь все было хорошо.