Босс - Катерина Траум (2020)

Отлично, суждено умереть — она хотя бы сделает это с честью. Сохранив достоинство и не превращаясь в палача для людей, с которыми несколько лет работала бок о бок, ела пиццу по выходным и пела в караоке на день рождения. Пульс стучит уже где-то в горле, когда она ощущает жар от придвинувшегося сзади тела — и застывает от ужаса, смешанного с ненормальным, аморальным желанием стать ещё ближе. Как же долго она скучала по такому покровительному теплу. Силе… Мужской энергетике, которой хочется повиноваться беспрекословно, как папе, когда он просит принести гаечный ключ.

— Мне нравится твоя категоричность, — выдыхает Алекс опасно близко от её уха, так, что мурашки проходят до самого нутра, превращая нервы в оголённые высоковольтные провода. — Так ещё интересней. Думаешь, я не чувствую? Ты дрожишь. Ты хочешь, но не признаешься. Хочешь выплеснуть эту злость, закричать, но никто ведь не слышит. Думаешь сейчас, что я садист и псих. И ты не другая, Амелия. Или лучше маленькая Эм, как звал тебя разорванный на клочки папочка?

Она приглушённо рычит от боли в центре груди, не чувствуя, как по щекам катятся сырые дорожки. Чёрная вспышка ярости, проснувшейся из гнилой бездонной ямы в сердце, и Эми даже не сознаёт, что поднимает руку с пистолетом. Как, как он может знать?! Как может чувствовать вибрации внутри неё?! Видеть и играть на струнах её боли?! Скрипит зубами от силы, с которой сжимает челюсть.

— Эми, нет! — в два голоса верещат напарники перед ней, но звук рассыпается, не доходит до цели, тонет в этой яме. Их силуэты проступают только сквозь мутную плёнку перед глазами. Моргает, чуть приходя в себя, и пытаясь вспомнить, что у этих парней есть семьи и близкие, и она не имеет морального права выживать за счёт них.

А дуло уже наведено, хотя рука трясётся так отчаянно, что выбить пулей возможно разве что один из круглых светильников на стене.

— Эми, да, — вкрадчивый шёпот на самое ухо, почти касаясь губами мочки. Жарко, нестерпимо. — Да, потому что это твой единственный вариант. Ты не лучше меня, ты тоже хочешь справедливости и мести, ты живёшь с этой сосущей болью внутри, которая отрывает от тебя куски каждый день. Вырви её. Вырви её с корнем, сейчас, накорми свою злость. Я даю тебе эту возможность. Даю тебе власть.

Тело бьёт, как в припадке. Дышать получается через раз, через скрип, через мучительную сладость окутавших её запахов шоколада и восточных пряностей. Зажмуривается снова, пытаясь избавиться от стучащих в затылке молоточков, но они только наращивают безумный ритм. От столь близко придвинувшегося к её спине торса Алекса ощущаются тугие волны напряжения и словно азарта. Она не знает, что это за игра, но знает, как её завершить. В голове туман — всё гуще и всё беспощадней уничтожающий что-то безмерно важное, но забытое в этот момент. Едкое густое облако пропитавшего её яда.

Щелчок, остервенело выдавливая спуск.

— Так, маленькая Эм. Не попадёшь во все банки с первого раза — и я сегодня выиграл! — азартный голос папы. В стороне наблюдающий за каждым её движением и безмолвно гордящийся.

Она мнётся, не решается. С сомнением смотрит на выстроенные вдоль бревна алюминиевые банки из-под колы. Приходится брать пистолет двумя руками, потому что иначе он слишком тяжёлый для детских ладоней. Большие серые глаза щурятся от яркого летнего солнца, разливающего свет по поляне у леса. Ветер треплет непослушные пепельные прядки, норовящие залезть в рот. Она не подведёт его, никогда.

— А Китти говорит, что стрелять — не хорошо! — с милой непосредственностью отвечает ему честно, как обычно. — Я ей сказала так, как всегда мне говоришь ты. Что защищать себя и свою жизнь должна уметь любая леди.

— Умница, малышка! — широко улыбается её главный защитник, до лучиков-морщинок в уголках глаз. — Твоя жизнь — вот единственное, что имеет значение. А теперь покажи папочке класс!