Молчание - Изабель Бланко

Я чертовски ненавижу себя.

Дреган пытается остановить меня в одном из залов.

— Не сейчас!

Он глядит, как я прохожу мимо него, зная, что многие пристально следят за мной.

К черту его.

К черту их всех.

Каламити уходит с группой молодняка на вечеринку в человеческом царстве за пределами нашего мистически защищенного уголка леса.

Я не смею анализировать, откуда на самом деле этот гнев. Все, что я знаю, это то, что, если я не смогу ее остановить, я, блядь, лично прослежу за ней.

За каждым шагом.

Неважно, насколько безумна эта идея.

Шесть бархатных кабинок заблокированы в VIP зоне, в одном из самых популярных клубов города Бухареста. Граждане Румынии — люди, двигаются по кругу под ритм и вспышки света, не обращая внимания на тот факт, что группа из двадцати самых смертоносных хищников захватила частную VIP зону на террасе второго этажа.

Щелкнув золотым кольцом на указательном пальце по другому кольцу на большом, я свободной рукой чешу бороду и наблюдаю за темноволосой, черноглазой женщиной, развалившейся на полукруглой белой кушетке. На ней платье, которое будет считаться неприличным для наших граждан; для молодых мужчин-вампиров и мужчин вокруг нее, она — не более, чем прекрасная ожившая современная богиня.

Мои клыки не отступали в течении многих часов. Я начинаю верить, что они никогда не будут такими как прежде.

Качаясь в такт, она смотрит на макушки голов, осматриваясь.

Всегда осматриваясь.

Как и ее мать, королева.

Как будто она уже сама королева.

Она не унаследует трон еще в течение долгого времени, и то, только после смерти моего брата. Наш отец не умер, пока Малахаю не исполнилась тысяча, после того, как он прожил почти пять тысяч лет. И все же Каламити ясно осознает свою силу, свой потенциал, даже в таком молодом возрасте, в двадцать один год.

Блядь. Двадцать один. Она все еще ребенок по сравнению с моими двумя с половиной тысячелетиями.

Тогда почему я смотрю на нее не как на ребенка, как я когда-то делал?

Мои голодные глаза упали на ее грудь, на то, как она поднимается и опускается при каждом ее контролируемом вздохе. Время от времени ее бездонный взгляд устремляется к камере справа от нее.

К той, чей канал я смотрю на главном экране.

Нет ни малейшего шанса, что он знает о том, что я наблюдаю за ее маленькой экскурсией. И все же я не могу перестать чувствовать проникновение этого взгляда, как будто она смотрит прямо на меня.

В меня.

Молодой, белокурый вампир садится на сиденье рядом с ней, небрежный и самодовольный в своем белом костюме. Он наклоняется ближе к ней, гораздо ближе, чем ему позволено в королевстве, и что-то шепчет ей на ухо.

Сердце сильно бьется о грудную клетку, я выдыхаю через ноздри и выпрямляюсь на своем месте.

Мужчина слегка отодвигается от нее и прижимает обнаженное запястье к ее рту. Предлагая это ей.

И впервые после возвращения домой, мне пришло в голову, что она сейчас совершеннолетняя. Это означает, что она больше не живет только на человеческой пище, как молодые особи. Она достаточно взрослая, чтобы кормиться. Наверное, уже, как минимум, три года.

Сжав зубы, я борюсь с желанием появиться перед ними, отдернуть запястье этого парня от нее…

Ее глаза снова смотрят на камеру, фиксируя ее. Нежная рука поднимается, чтобы обхватить заднюю часть мужской руки. Глаза нацелены на линзу, она наклоняется, пухлые губы раздвигаются с шипением.

Кончики ее маленьких, идеальных резцов проникают в плоть и рот обхватывает запястье.

Глава 4

«Кем она себя возомнила?»

Вопрос преследует меня с каждым шагом через главный зал. Глупая. Кто она такая? Наследница престола этого королевства. Одна из самых сильных женщин в нем. Та, которая, несмотря на ее безумно молодой возраст, понимает свой манящий вампирический характер лучше, чем большинство.