Нарисуй меня хорошим. Книга 2 - Кэрри Прай

Как легко они ставят печать на человека, даже не попытавшись услышать его правду. Как легко они закидывают камнями того, на кого случайно показали пальцем. Люди жестоки, но они никогда не признаются в этом. Зло порождает зло.

Прокурор попросил слово.

— Иван, почему мы должны поверить вам?

— Потому что я говорю правду. Только ее.

— Почему мы должны отпустить вас?

— Это не обязательно. Но, я был бы рад оказаться полезным. Я хочу помогать.

— Помогать? О чем это вы?

Нехорошая пауза повисла в воздухе. Сердце замерло.

— Потому что Василиса ждет от меня ребенка…

Люди ахнули. Мама пронзила меня взглядом, находясь в полном недоумении. Я не сказала ей про письмо…

Зачем он говорит об этом? Как он смеет?

В эту же секунду, мне хотелось сорваться с места, лупить себя по животу, пока я не увижу кровь и кричать: «Ха! Больше нет никакого ребенка! Довольны? Теперь ему нечем прикрываться! Теперь вы посадите его за решетку?».

Громкий удар молотка вернул меня в реальность.

— Суд постановил, вернуть обвиняемого под стражу, для дальнейшего рассмотрения дела, из-за вновь открывшихся обстоятельств. Следующее слушанье повториться через месяц…

Люди в зале заликовали. Я задохнулась.

Господи, что?

Я вскочила со своего места, протолкнулась сквозь толпу к выходу и выбежала вон. Глаза жгло, в груди горело, слова судьи пульсировали в моей измученной голове. Мне хотелось кричать от несправедливости, но казалось, что я лишилась голоса. Я всерьез опасалась, что Беляева могут оправдать, хоть и не могла найти хоть одну вескую для этого причину. Но, слово судьи — закон. И если это действительно сбудется, я отказываюсь следовать этим законам.

Горите в Аду, кто придумал этот свод правил. Тот, кто придумал апелляцию. Тот, кто придумал адвокатов.

Обескураженная, я прислонилась спиной к стене и прижала к лицу холодные ладони, даже не заметив, окружающих меня людей.

— Вася? — услышала я тихий, знакомый голос. Открыв глаза, я увидела стоящего передо мной Рэя. А следом и Аллу.

Что они здесь делают?

Мои руки и ноги одеревенели. Меньше всего я ожидала их встретить. Мы не виделись после того случая, потому что я отрезала какое-либо общение. Я исключила их из своей жизни, как лишнее напоминание о прошлом.

Боже, Рома, неужели это ты?

— Как все прошло? — аккуратно поинтересовался Рэй, будто боялся, что рассыплюсь от его дыхания. А когда его рука потянулась к моему лицу, я отпрянула, и ноги сами понесли меня вперед.

Оставьте меня в покое! Прощу!

За секунды я выбежала на улицу, забыв про верхнюю одежду, и влетела в нашу припаркованную около здания машину. Поджав ноги, я впилась пальцами в собственные колени так сильно, что почувствовала боль от ногтей. Качаясь взад и вперед, я чувствовала подступающий тошнотворный комок.

Нет. Нет. Нет. Это не может быть правдой. Я сплю.

Через несколько минут, на водительское сиденье опустилась мама и взяла меня за руку.

— Милая…

— Я больше так не могу, — проскулила я, уткнувшись носом в колени.

— Знаю, детка, — горько выдохнула она. — Ты главное не накручивай себя. Врач запретил тебе переживать…

— Так какого черта ты притащила меня сюда?! — взорвалась я и поддалась истерике.

Глаза мамы потускнели. Она достала из бардачка пачку папиных сигарет, чиркнула зажигалкой и сделала несколько затяжек. А потом, закашлявшись, выдохнула густую струю дыма.

— Так нужно, дочка. Если мы будем игнорировать заседания, то есть вероятность, что его отпустят. Ты должна набраться сил и протестовать. Только так мы добьемся справедливости…

Казалось, что не существует того человека, который понял меня по-настоящему. Они не хотят меня слышать.

— Господи, Мама! Нет никакой справедливости! Блеф! Все подстроено! Мне плевать на эти заседания! Мне плевать на всех них!

— Мы справимся…