Нарисуй меня хорошим. Книга 2 - Кэрри Прай

— Ты издеваешься? Я злюсь на тебя еще больше. Да, я понимаю, в нашей жизни порой происходит все не так, как бы нам хотелось. Иногда шандарахнет так, что глаза на лоб лезут. Но черт, ведь нельзя пускать все на самотек. Нужно бороться. Я не понимаю эти ваше женские штучки, но даже я знаю, что когда ты пузатая, нужно быть аккуратной. Ведь тебя могло сейчас не быть…

Какая-то тяжесть спала с души, когда я поняла, что он не ненавидит меня. Рэй говорил так искренне, по-настоящему, с заботой, совсем как в детстве, в самые откровенные минуты.

— Вася, — в палату зашла мама, — я не хочу ничего слышать. Просто попроси своего друга уйти. Он и так немало хлопот нам создал. Люди в бешенстве. Пожалуйста. Я не хочу проблем.

Наши глаза с Рэем встретились и он понимающе подмигнул.

— Все, мам, ухожу, — он направился к выходу и, остановившись рядом с ней, положил руку на сердце. — Простите и сильно не серчайте. Я не всегда такой… такой…эффектный.

Когда Рэй скрылся за дверью, упершись руками в бока, мама подошла ко мне и на строгом лице изогнулась бровь. Но даже сейчас, меня это повеселило.

— Ой, только не спрашивай меня ни о чем, хорошо? — попросила я и накрылась с головой простыней.

Да уж, я определенно рехнулась.

Глава№ 19. Рэй

Только когда я вышел на улицу, и солнце попало мне в глаза, моментально пришло осознание, как на самом деле мне хреново. Сегодня была просто сумасшедшая ночка. Голова кружилась, а тело было непослушным. Но, несмотря отвратительное состояние, я не мог пренебречь расслабляющей сигаретой.

Я оттянул воротник от своей пылающей шеи. Наверное, впервые за всю жизнь, мне захотелось обратиться к Богу. Попросить за нас. За нее. За себя, в конце концов. Я тоже не железный. Я начинаю уставать от этого бешеного ритма.

Но черт, ведь действительно, не может же быть все настолько плохо! И хоть я знаю, за что именно мы должны каяться, все пятеро, но у меня кончаются силы.

Чиркнув зажигалкой, я вдохнул едкий дым. В это же мгновение за спиной послышались аккуратные шаги, такие скользкие, как и голосок, который подала эта таинственная тень:

— Оставь её в покое, Роман, — с какой-то неуверенностью проговорил Марк. — Теперь, её ничего не связывает с прошлым. Она заслуживает лучшего. Дайте ей шанс отдышаться и понять, что такое умеренная жизнь. Без конфликтов. Без стрессов. Без вас.

И когда этот придурок решил, что он бессмертный? У него девять жизней что ли?

Я тихо посмеялся себе под нос, но даже не услужил его вниманием и продолжал стоять к нему спиной.

— Лучшего, говоришь? — усмехнулся я. — Это кто у нас лучший? Ты, что ли?

— Ты ведь не сможешь разорваться между другом и Васей. А выбор придется делать. В любом случае. Но что-то мне подсказывает, что ты не откажешься от дружбы. И это сломает ее до конца.

Раз, два, три, четыре, пять… надо пальчики размять…

Я мысленно успокаивал себя, но получалось скверно.

— Мой тебе совет: не суй свой длинный нос не в свое дело. Я едва сдерживаюсь, чтобы не сломать его.

— Ты можешь пререкаться сколько угодно, но ты ведь знаешь, что я прав. Если она тебе небезразлична, исчезни из её жизни.

Я сам того не заметил, как откинул окурок в сторону, схватил его за грудки и впечатал в стену.

— Исчезнуть? А для чего? — прорычал я, уткнувшись в него лбом. — Чтобы освободить тебе дорогу, да? Не любишь препятствия? Ты, слизняк, который поступил как последняя крыса, будешь учить меня морали? Ты забыл, как твоё геройство закончилось мокрым пятном на штанах? Я с радость повторю ту процедуру. В отличие от меня, ты уже сделал свой выбор и сломал ее. Позволил сломать. А что ты делаешь сейчас? Пятишься назад и хочешь показаться хорошеньким? Не получиться, придурок. Ты — кусок дерьма, у которого все на лице написано.

Его поросячьи глаза забегали, он набрал воздуха в легкие и все же выдавил: