Это (не) твой ребенок - Гала Григ

— Сумку! — прохрипел Борис. Это был он. Получив похищенную сумочку, он толкнул паренька: — Благодари Бога, что мал. А то бы… Не договорив, резко развернулся и подошел к ошарашенной Марине.

— Почему одна так поздно? — вопрос прозвучал грубо, но с теплыми нотками заботы. — Что ж твой-то не оберегает? Или бросил уже?

— Боря… о чем ты? Как ты здесь? — мелькнула догадка, что встреча не совсем случайна. — Неужели следит? Конечно, иначе и быть не могло. Это не случайность.

— Да так, мимо шел, — небрежно бросил он. — Пойдем, провожу. Павел-то дома? — В скупых фразах было все: и забота о младшей сестре, и ревность к Павлу, и желание преодолеть бездну отчуждения.

Маринка схватила брата за руку:

— Боря, выслушай меня. Мы не живем вместе! И никогда не жили. Как ты мог подумать? Павел заботится обо мне по-братски… как ты. И не думай ничего дурного. Он видит во мне только обиженную брошенную девчонку.

— Правда? — все еще хмуро спросил Борис. Темнота скрывала наполнившиеся слезами глаза. Он нежно обнял сестренку: — Прости меня, дурака. Я уж думал…

— Если бы ты думал, — уже назидательно вычитывала Маняша, — то заметил бы, что Павел серьезный, мудрый и благородный человек. К тому же, — твой друг.

— Бывший, — прозвучало с признаком глубокого сожаления.

— Только ты сам во всем виноват. И я… тоже. А знаешь, пойдем я тебя чаем напою.

— А Павел?

— Так ведь он на дачу сразу переехал. Здесь бывает редко. Продуктами снабжает и так, если что надо.

— Ты ничего не скрываешь? — недоверие не отступало.

— Скрываю. Я … люблю его. Только он этого не замечает.

— Но его слова. Там, в клубе?

— Он просто испугался, что ты меня обидишь. Вам бы помириться.

— И как ты это себе представляешь?

— Да очень просто. Признайся в своей несдержанности и… прости, но глупости.

— Ладно, пойдем чаевничать. Видно будет. У тебя все хорошо? Как в университете?

— Все нормально. Вот только ссора наша затянулась. Это было мучительно для всех нас.

Уже сидя за чаем с пирожными, которые Борис купил по пути, он осторожно спросил:

— Маняша, ты правда его любишь?

Она вздохнула:

— Да, но безответно.

— Значит, страдаешь?

— Некогда мне страдать. Сессия, — Маняша грустно улыбнулась. Не стоит рассказывать даже брату, такому родному и близкому, сколько бессонных ночей провела она из-за своих страданий. Да и чем он может помочь?

— Помиритесь, Боря. Я тебя очень прошу. Хотя бы в благодарность за то, что он взял на себя ответственность за мое существование… без тебя. — Маринка заглянула в глаза брату. Устоять перед этим милым и родным существом не было никаких сил:

— Я попробую. Ради тебя.

— Только, пожалуйста, без упоминания обо мне. Ладно?

— Не беспокойся. Поздно уже. Тебе отдохнуть надо. Я, пожалуй, пойду. Может, ты со мной?

— Боренька, это будет выглядеть, как бегство. Я так не могу. Объяснись с Павлом. Потом я вернусь домой.

— Ты права. Взрослая совсем стала, рассудительная, — в глазах любовь и гордость за сестренку.

Мужской разговор состоялся на следующий день. Борис, не откладывая, пришел в офис. Без лишних слов извинился перед другом за свою горячность:

— Понимаешь, я ведь в ответе за нее. А тут ты со своим заявлением.

— Забудь. Кстати, ты помнишь, что скоро у Марины день рождения?

— А то!

— Прекрасный повод для вселенского перемирия. Давай сделаем ей сюрприз. Думаю, это будет лучшим подарком. Она очень переживала из-за ссоры.

— Ты прав. Только праздник за мой счет. Идет? Я ведь твой должник.

— Разбогател, что ли?

— На жизнь хватает.

— Ко мне не вернешься?

— Нет, работа хорошая, да и платят не меньше.

Скупой мужской разговор свидетельствовал о том, что они поняли и простили друг друга.