Ошибка, которую я совершила - Пола Дейли

— Не важно. Это не важно. Но в своем обзоре он подчеркивает причину, по которой я читаю. Он говорит, что сейчас все авторы такие скучные. По сути, они так боятся задеть чувства читателей, что интересных персонажей почти не осталось. И когда он сел читать «Да простят нас», он наконец-то встретил кого-то интересного. Он нашел главного героя таким интересным и убедительным, что перечитал книгу еще раз. Наверное, поэтому я и читаю.

— Потому что люди тупые?

— Да. Кстати, у тебя красивые зубы.

— Спасибо.

В этот момент Генри обнаружил, что в чайнике недостаточно воды. Подставив чайник под кран, он небрежно спросил:

— Значит, судебные приставы? Это серьезно. Что случилось?

— Я слишком много потратила, а мой муж накопил на мое имя немало долгов.

— О, да. Помню. Дерьмовая история. Но ты, кажется, не очень злишься на него?

— Сначала злилась. Но какой смысл? В конце концов, я сама его выбрала. Я потратила много времени, обвиняя его, но потом поняла, что это не поможет мне решить мои проблемы. И никто за меня это не сделает. Кроме того, существует множество людей, которым приходится тяжелее, чем мне. В общем, надо не жаловаться, а работать.

— И как, получается?

— Да, — сказала я. — Теперь все стало проще. Худшее позади. Дела идут на лад, и я выбираюсь из финансовой ямы.

— Отлично. Я восхищаюсь тобой.

Я отвернулась.

— Тебе нравится твоя работа? — спросил он.

— В основном, да. Мне нравится помогать людям, которые страдают от боли. Просто это занимает…

— Все твое время?

— Ага.

Я даже рассказала, как пришлось закрыть собственную клинику, но я все еще мечтаю работать на себя.

— Тогда почему бы нет? — спросил он. — Разве нельзя начать все заново?

— Есть возможность, но я боюсь. В прошлый раз я добилась успеха, но пришлось вкалывать, как рабу на галерах, и все из-за того, что я не могла отказать людям. А потом я все равно подвела всех из-за своей безответственности.

— Ты не безответственная, — сказал он. — Ты работаешь полный день и одна, без всякой помощи, воспитываешь ребенка. Разве это безответственно?

— Ты очень любезен, — ответила я. — Но люди думают иначе, потому что…

Он отмахнулся от моих слов, как бы говоря: «да что они понимают?»

— Я недавно прочитал, что семьдесят один процент людей не любит свою работу. Большая часть человечества всю жизнь занимаются тем, что им не нравится.

— А тебе твоя работа нравится? — спросила я.

— Не особенно, но я работаю только два дня из семи. Думаю, два дня в неделю можно и потерпеть. Кстати, когда-то нам говорили, что с появлением роботов и искусственного интеллекта развитые страны перейдут на трехдневную рабочую неделю. Однако, этого так и не случилось.

— Как думаешь, почему?

— Вероятно, чтобы мы не натворили бед, — сказал Генри. — Что мы будем делать с этим избытком свободы? Начнется анархия. — Он улыбнулся. — Всегда найдутся желающие работать полный день. Позвольте им делать, что хотят, скажу я, и оставьте остальных в покое. Конечно, некоторые не понимают, почему я не хочу больше зарабатывать. Для них деньги — единственный показатель успеха и все такое.

Уинстон тоже пережил длительную фазу борьбы с коммерциализмом. Я помню все эти длинные речи об автономии, неверно понятых луддитах, мифе о тяжелом труде и достойной жизни.

Проблема заключалась в том, что он продолжал покупать дорогие вещи.

Я спросила Генри, о каких «некоторых» людях он говорит, и он ответил:

— Скотт Элиас.

Я переступила с ноги на ногу. Он спросил:

— Ты ведь уже знакома с ним?

— Хм-м-м, встречала пару раз.

— Полный дрочила, — сказал он. — Не могу понять, почему Надин еще его не бросила. Или могу. Дети и все такое. Но столько лет…

— Кажется, я понимаю, почему ты его не любишь — нейтральным тоном сказала я, надеясь, что мое лицо так же непроницаемо, как голос.

Он нахмурился: