Поспорь на меня - Вера Эн

К моменту подхода к «Киноману» он уже не сомневался, что причина ее психа в нем, Давыдове, но при всем своем желании не мог припомнить за собой греха, столь разозлившего Катюху. Ну, предложил он ей дома остаться вместо похода в кинотеатр — так вроде она подобных двусмысленных намеков не только не чуралась, но и сама их поддерживала. Помнил Рома, как она забралась ему под футболку и гладила спину, не давая вздохнуть. Да и после не строила из себя святую невинность, а напротив, сама заводила и обещала, так что стоило поискать что-то другое. И Роме следовало разобраться с этой проблемой, пока Катюха не вынесла из-за нее мозг им обоим. Как это умеют делать женщины, он знал не понаслышке.

Рома еще раз перебрал в голове сегодняшний день. До расставания после универа все было хорошо: и на поцелуи Катюха отзывалась со всем пылом, и на веселые намеки о последнем ряде отвечала с самым явным кокетством и предвкушением. А вот вечером сразу колоться начала, Рома даже слова не успел сказать. Однако догадаться о том, что она насочиняла за время их разлуки, было выше его умственных способностей, а потому, когда они уже почти подошли к «Киноману», Рома дозрел до прямого вопроса.

Но задать его не успел. Катюха, и так шедшая всю дорогу на корпус впереди него, неожиданно свернула не к входу в кинокомплекс, а к уличной парковке, где — и нет, Роме не показалось! — сияла в свете мощного прожектора знакомая черная «хонда».

— Катька! — еще не понимая, что происходит, но уже чувствуя смутную опасность, позвал Рома, однако она лишь еще ускорила шаг, а потом, и вовсе перейдя на бег, с ходу бросилась в объятия стоявшего возле своей машины Карпоноса.

— Привет! — на всю парковку заверещала она — и присосалась губами к его губам.

Рома замерз так, как будто на Земле в секунду наступил Ледниковый период. Даже сердце закоченело.

— Катя! — шагнул он еще было к Сорокиной, но она, оторвавшись от своего Олежека, нырнула в его машину и звонко захлопнула за собой дверь. Карпонос, даже не взглянув в сторону Ромы, последовал за ней.

«Хонда» взревела мотором и рванула с парковки прочь.

Рома с трудом вдохнул. Словно отказываясь верить в происходящее, достал еще телефон и набрал Катюхин номер, но она, как и следовало ожидать, сбросила звонок. Вторую попытку постигла та же участь. Третью тоже. Рома не знал, зачем звонил, когда и так уже все было ясно, но охватывающая злость заставляла снова и снова тыкать в иконку с Катюхиной фоткой, пока мерзопакостный женский голос не сообщил, что абонент находится вне зоны доступа сети. А это значило, что Катюха выключила телефон или кинула Ромин номер в черный список. И то и другое намекало лишь на одно.

Все кончено.

И Катюха не хочет, чтобы он что-то осознал и попросил прощения. Она хочет от Ромы избавиться. И кажется, она на верном пути.

Рома рванул домой.

Нет, чушь собачья, не могла Катюха так просто устроить ему подлянку! Она еще сегодня целовалась с ним так, что шумело в ушах, и глаза у нее сияли, и на губах светилась счастливая улыбка — нельзя так играть! Значит, весь этот цирк с Карпоносом был устроен только для того, чтобы уесть Рому. Был ли за ним на самом деле какой грешок или Катюха его себе только выдумала, сейчас не имело значения. Рома не сомневался, что она немного подуется и попросит Карпоноса отвезти ее домой, и он должен был перехватить ее до того, как она туда попадет — хотя бы чтобы не объясняться сначала с ее родителями. Светофоры, будто помогая Роме, высветили «зеленую улицу», и он мог с полной уверенностью считать, что оказался у подъезда первым: вряд ли Карпонос так просто уехал бы от Катюхи, не потребовав объяснений, а черной «хонды» у дома не было. Значит, где-то катаются, выжидают. Рома чуть продышался и занял наблюдательный пункт на скамейке детской площадки, напротив своего и Катюхиного подъезда. Свет в спальне Сорокиной не горел, что еще раз подтверждало Ромину уверенность в том, что она не дома.