Роза в ее руке - Александра Астафьева

Теперь все было иначе. Он никогда не причинит мне боли. Это был он. Это был Бьорн.

Руки сами потянулись вперед. Сначала уперлись о твердый живот, чуть провели ногтями вниз. Мужские ладони вторили моим движениям у живота, желая смять нежную кожу. Я прикусила губу и отклонила голову назад, почувствовав легкое скольжение его ладони туда — в самый центр чувств и несдерживаемых эмоций.

Еще…

И еще…

Он заставлял выгибаться дугой, хватать его за плечи, пока ноги отказывались держать меня прямо.

Бьорн не давал прийти в себя, умело кружа пальцами у самой сердцевины наслаждения.

— Твое положение… — выдохнул он на ухо, но продолжал томительную ласку. — Мы можем навредить. Хочу, чтобы у нас все было правильно. Все было по-другому.

У нас. Я тоже хочу. Всего. С ним.

— Могу сделать тебе больно, — мужские пальцы прекратили ласкающую пытку, действующую на меня, как дурман, и я почти охрипла от внутреннего отчаяния.

Это было совершенным издевательством прекращать то, что мы начали. Мое тело горело в протесте, безысходно нуждаясь в нем, но я подчинилась.

— Хорошо, — прошептала и не удержалась, накрыла его влажные губы протяжным поцелуем, который почти к черту перечеркнул все вышесказанное.

— Вивиан, — Бьорн едва оторвался от моего рта. Другой рукой он приподнял за подбородок, чтобы заглянуть в глаза.

Мне было не скрыться, не убежать, но я прикрыла их от внезапно нахлынувших чувств.

***

Флойд.

Он всегда присутствовал в мыслях рядом. А я хотела видеть перед собой только одного мужчину.

— Это я — Бьорн. Здесь. Сейчас. С тобой, — мужской голос сексуально хрипел, доставляя слуховое наслаждение. — Не прячься.

— Я не прячусь, — активно замотала головой, открывая глаза.

Я находилась в объятиях огромного обнаженного парня, который нуждался в одной рыжеволосой, хрупкой женщине, что стояла перед ним, ощущая не только его внушительную твердость. Все его тело было напряженным и готовым, принять меня такую, какой я была. Ощущение маломальской неуверенности, страха и стыда под добрым ласковым взглядом шумно разбились, словно волны о камни.

— Признайся, что чувствуешь. Скажи, что ты знаешь, что я не обижу тебя.

— Ты не обидишь меня. — Мои пальцы очерчивали скопление волосков на мужской груди. Его руки блуждали по мне в ответ, сжимали грудь, играя с ноющими от боли горошинами. — Я чувствую, твои прикосновения лучше всякого лекарства. Ты исцеляешь меня, так же, как я исцеляю тебя.

— Даже не сомневайся в этом.

Не разрывая зрительного контакта, я опустила руку и обхватила его плоть, наполненную предвкушением разрядки, позволила себе ее легонько сжать и получила вознаграждение в виде моментально сорвавшегося стона.

Мы завелись с пол оборота. Обхватив губами мой рот, пару раз Бьорн издал звуки на низких тонах, пока ладонь не переставала старательно и ритмично ласкать, доводя его до крайнего восторга.

Боже, он рычал. Рычал и целовал мои губы, как изголодавшееся животное поглощало любимую пищу. Все катилось к чертям: наше прошлое, ошибки, страдания, страхи, болезни и сомнения. Вода продолжала бить по нашим плавящимся телам. Равномерные мои движения сменяли плавные и резкие толчки рукой, заставляя Бьорна сквернословить и выдавать едва различимые фразы о моей полной принадлежности ему.

Теперь мы не смотрели друг на друга. Оба взгляда были направлены на действие моей руки, где он быстро увеличивался и вот-вот подходил к краю. Я не стала медлить, и сделала все, чтобы семенная жидкость поскорее обдала своим теплом мою кожу, а его стон и рваное дыхание заполнили пространство.