И сердце на куски - Марина Князева

Страх обрушился лавиной. Я даже удивилась, откуда у меня взялась смелость продолжать смотреть в его глаза, а потом еще и нагло заявить:

- Иди в задницу, придурок!

Клим в изумлении склонил голову и вопросительно выгнул бровь. Видимо его никогда не посылали девушки. Но мне это было неинтересно. Шестое чувство подсказывало, что я только что нажила себе проблем на свои вторые девяносто. И пока Горячев не накинулся на меня с ответными кулаками, я побежала.

Заперев дверь изнутри, я с облегчением выдохнула. И попыталась собрать свои мысли в кучу. В голове была такая каша, что я не знала, что делать. Я не понимала, почему я становлюсь такой неуправляемой рядом с Горячевым. Он точно не в моем вкусе. Я его даже побаивалась, но почему-то в его присутствии мозг отключался, оставались только чувства. Острые, жалящие и такие незнакомые.

А еще я не знала, как быть с Ванькой. Мне следовало все ему рассказать. Он бы меня понял и навалял этому Горячеву по самое не хочу, но я не решилась. Не потому что струсила. Потому что знала, что Смоленцев очень дорожит дружбой с Климом. А я могу справиться с его другом сама. Ведь он просто самый обычный зажравшийся мажор, которого хоть и сложно, но можно поставить на место.

По сути между нами ничего не произошло. Просто он нагрубил девушке своего друга. Я была уверена, что не нравлюсь ему и именно поэтому он пытается разругать нас со Смоленцевым. Но у него точно ничего не получится. Я не позволила бы.

Когда вернулся Ванька, я немного отдышалась и была уже не такой бледной и растерянной. А его теплые крепкие объятия вселили в меня уверенность, что я делаю все правильно, не понимая, что мое молчание оказалось еще одним шагом к пропасти.

Ванька был заботлив и внимателен ко мне, но настроение было испорчено бесповоротно. Мне не хотелось находиться в компании, где был Клим. Я знала, что ни в чем не виновата, но когда пересекалась с ним взглядами, ощущение, что я себя оправдываю было слишком сильным. Поэтому чем дальше был Горячев, тем спокойнее была я.

Ванька мою тягу к одиночеству понимал и не рвался к своим друзьям. Мы слишком мало времени проводили вместе, и сегодняшняя вылазка на природу была как нельзя кстати. У нас, наконец-то, появилась возможность уделить друг другу внимание.

С самого утра, отказавшись от завтрака, Смоленцев утащил меня на прогулку в находящийся рядом парк. Вьющиеся тропинки, выложенные кирпичом, неожиданно встречающиеся островки со столиками и скамейками для отдыха, пару фонтанов и невообразимое количество зелени. Здесь было красиво, тихо и спокойно. Мы много разговаривали, смеялись, и, конечно, целовались. Много, неторопливо и слишком сладко. Настолько, что я и думать забыла про Горячева.

До тех пор, пока мы не вернулись к обеду.

В беседке собралась вся наша компания, в том числе и Клим. Он молча намазывал майонез на хлеб и передавал его счастливой Смирновой, которая с энтузиазмом делала бутерброды со шпротами. Я была, если честно, в шоке. Что бы Смирнова и бутерброды со шпротами? Кажется, она основательно подвисла на Горячеве.

Я не понимала, что они все в нем находят. Не спорю, красив. Но ведь у него на лбу написано, что он наглый, эгоистичный и беспринципный мерзавец. От таких нужно держаться подальше! Хотя кого я пытаюсь осуждать? Я сама не понимала, что происходит со мной, когда этот жеребец рядом. Чего уж там говорить о других?

Общими усилиями мы накрыли очень даже неплохой обед. Мясо и алкоголь оставили на вечер. А сейчас довольствовались всем тем, что привезли из дома или купили в магазине.

Я не смотрела на Клима. Запретила себе делать это. Но чувствовала его взгляд на себе. И предательски краснела. Мне казалось, что все видят, как он на меня смотрит. Видят и молчат. И от этого становилось еще гаже на душе.