И сердце на куски - Марина Князева

Мне нравилось ее дразнить. Нравилось, как алели ее щеки от моих неприличных предложений. Знаю, что в этом ничего хорошего нет, но это был единственный способ быть ближе к ней, не показывая своих чувств и эмоций.

Как мы оказались вдвоем в лесу и оба со спущенными трусами, я тоже не знал. Это просто какое-то стечение обстоятельств, совпадение звезд и дурацкая просьба Смоленцева захватить его девушку. Он сам нас столкнул лбами. Все было бы хорошо, если бы я просто съездил на пару часов в город и, уладив небольшой конфликт с одним из заказчиков, вернулся один, а недотрога добралась своим ходом. Например, на такси. Но точно без меня.

Она была слишком рядом. Я слышал ее дыхание, я чувствовал каждый взгляд украдкой, видел, как вздымается ее грудь. Опять, сука, без лифчика. Высокая, округлая и слишком манящая. Но даже тогда я не планировал лезть к ней в трусы. Хотел, мечтал, но точно не планировал.

Просто сорвало башню. От ее запаха, от тепла, исходящего от нее. От ее охеренной задницы, которой она потерлась об меня. Неосознанно, дерзко. Это и было точкой невозврата.

Я превратился в юного девственника, который не мог отказать себе полапать понравившуюся девчонку. Меня трясло так, что едва мог скрывать свои эмоции от напуганной недотроги.

А испугалась она не на шутку. Ее огромные глазищи смотрели на меня с опаской, смущенно и с безграничным любопытством. Яна сопротивлялась не только мне, но и себе. И не справилась. Ни со мной, ни с собой. Я не помню, что говорил и говорил ли вообще. Но зато отчетливо помню, какой сладкой была ее грудь. Небольшая, но тугая, аппетитно налитая, с ярко-коричневыми крупными сосками. Я не удержался. Хотел только посмотреть, но вылизал и обсосал, наверное, до синяков. И не остановился бы до самого вечера. Но в шортах было так тесно, член просто колом стоял. И мне нужно было продолжение. И Яне тоже. Она слишком красноречиво стонала, слишком призывно выгибалась.

Я сдерживал себя каким-то чудом. Почему чудом? Потому что не понимал, как я смотрел на ее розовую гладковыбритую промежность, блестящую от ее соков, и не кончал. Реальная девственница, дрожащая под моими пальцами. Это же выстрел в голову. Прямо насмерть.

Я бы трахнул ее. Прямо на капоте. Вошел бы в нее так глубоко, что она бы горло разорвала от криков наслаждения. Но не успел. Недотрога кончила. У меня на глазах, от моих ласк. Ярко, бурно, по-настоящему. Я видел, как от оргазма сокращаются мышцы её живота, а тело бьет непрекращающаяся крупная дрожь.

Не то, чтобы для меня это было удивительно. Подо мной девушки тоже кончали и не раз. Но в последнее время эти куклы так часто имитировали свой кайф, что я уже давно отвык от таких проявлений эмоций. Нет, я раньше старался, парился, доводил их до грани, но этого было не нужно. Им были нужны мои деньги, статус, кому-то даже покровительство. И я перестал заморачиваться. И в щедрости меня упрекнуть было нельзя. Я давал всем, что они хотели. И всем было хорошо.

А Ваниль разорвала мои шаблоны. У нее был мужик. И с ним можно было и кайф получить, и деньги у Смоленцева водились не маленькие. А она вдруг со мной. Вот так – похотливо и бесстыдно. Скромная девственница оказалась голодной и отзывчивой.

Напоминание о том, что она девственница немного отрезвило меня. И, клянусь, когда дрочил, глядя на ее раскрытые бедра и мокрую промежность между ними, я не думал о Смоленцеве или о том, что мы совершаем ошибку. Я просто не хотел, чтобы ее первый раз был в каком-то занюханном лесу на неудобном капоте. Против кандидатуры сомнений не было.