Люби меня по-немецки - Агата Лель (2019)

— Ульяна, дорогая, куда ты запропастилась? Я звонила тебе вчера вечером: сначала было занято, затем недоступно, а потом ты и вовсе телефон отключила! Пришлось вот звонить тебе на рабочий. Что происходит? Мы с папой переживаем! — взволнованно щебечет на том конце провода мама.

— Представляю, что ты успела себе нафантазировать. Не волнуйся, меня никто не похитил, чтобы продать в тайский бордель и дорогу я перехожу строго на зелёный, всё как ты и учила, — поднимаюсь к кожаного кресла и неторопливо подхожу к панорамному окну.

Вид просто потрясающий, даже сейчас, когда небо заволокло серым покрывалом туч и оно вот-вот грозится разразиться страшным ливнем.

— Ну, я волновалась, конечно, но не слишком, ведь рядом с тобой настоящий рыцарь. Кстати, я звоню, чтобы поговорить о нём. Сейчас, одну минуту, — далее я слышу торопливый топот ног, шаги по скрипучей лестнице, щелчок замка отпираемой двери.

Опыт наших многомиллионночасовых разговоров сразу же сигнализирует, что я узнаю сейчас какую-то страшную тайну, ведь если мама ретируется для беседы в отдельную комнату — всё, готовься услышать какую-то бомбу. А так как она обронила, что речь пойдёт о Курте ….

Мне кажется или пахну́ло жареным?

— В общем, доченька, я, право, даже не знаю с чего лучше начать… Тема щекотливая и, увы, не слишком приятная. Только обещай, что не будешь сильно переживать! — слегка задыхаясь от подъёма по лестнице, изрекает, наконец, мама.

Внутри меня же словно обрывается внутренний жизненноважный трос. От чего-то слабеют колени и ладони увлажняются.

Возвращаюсь обратно к рабочему столу и падаю в кресло.

— Так сказала, что речь пойдёт о Ку… Олеге. Так что стряслось? — мне кажется, что голос звучит бодро. Или мне так только кажется?

— Да, о нём, — подтверждает мама и прискорбно вздыхает. — Ты не подумай, что я имею что-то против него или ваших отношений, вовсе нет, как раз-таки наоборот, но ты моя дочь, поэтому должна знать о нём всё. — И тут же оправдывается: — Конечно, я не должна лезть, ведь это только ваше дело, да и папе совать нос не следовало бы…

— Папе?! Папа что-то выяснил об Олеге такого, что меня шокирует? — выпаливаю не дослушав и молниеносно начинаю строить мысленные догадки.

Мой папа первоклассный столичный хирург, у него связи повсюду, от почтальона до парней из мэрии. Что он такого мог разузнать?

С помощью дяди Гриши — юриста, раскусил личность Рейнхарда-Шмеля и мой маленький обман? А может, Курт отбывает условный срок за разбой… Или бросил жену с пятью детьми. Или балуется травкой. А вдруг у него вообще хламидии, а я как дурочка ни сном ни духом!

— Ма-ам, так что? Не томи! — заставляю бурную фантазию попридержать уже коней.

— Нет, ничего такого папа не выяснил, а я вот да, узнала кое-что о твоём избраннике и это точно тебе не понравится… — и выдерживает паузу интриги.

Нервно постукивая каблуками по полу, послушно жду, но тут мама решила меня жестоко продинамить:

— Прости, дорогая, папа зовёт, пора втирать ему в поясницу мазь от остеохондроза. Давай, приезжай к нам на ужин, о таких вещах лучше говорить с глазу на глаз.

— Но…

— До встречи, родная, — и вырубает связь.

Вот дьявол! Мама! Ну кто так делает? И как теперь думать об отчётах, когда тут такое!

Бросаю взгляд на часы — до конца рабочего дня ещё пятьдесят минут, может, не произойдёт ничего страшного, если я хоть раз уйду немного раньше? За годы работы в "ЭиЖиЭм" я столько вкалывала внеурочно, что накопила на пятилетний отпуск, имею право использовать из него несчастный неполный час!