Я тебя заколдую - Юлия Леонова

Софья поднялась в свои покои. Устроившись в кресле в гостиной с пяльцами и иголкой, она принялась было за вышивку. Однако мыслями она была далеко. Уколов в третий раз палец, она со злостью швырнула рукоделие в корзинку, и закрыв руками лицо заплакала. Ну, вот за что ей это все! Понятно, что придется с ним встретиться, и объясниться, но как найти в себе силы посмотреть ему в глаза и рассказать о будущем ребенке? Если бы не это обстоятельство, она бы постаралась научиться жить без него, чем терпеть обиды и недоверие. Обещал, что они всегда будут вместе, говорил, что любит… Обман, кругом обман.

А еще Глаша вчера… Чтобы чем-то занять себя, Софья взялась помочь поварихе лущить горох. Монотонное занятие успокаивало. Глафира долго вздыхала, а потом выдала такое, от чего у Сонечки волосы зашевелились на затылке.

- А Вы барышня приворожите его.

- Кого?! – ошарашенно спросила Соня.

- Ну, князя, - подняла на нее глаза Глаша.

- Глафира, ты умом ли не тронулась? – всплеснула руками девушка.

- А вот матушка Ваша, та могла, - обиженно засопела повариха.

- Забудь об этом, - резко ответила Софья.

Но мысль высказанная Глафирой весь день не давала покоя. Ночью не спалось, Софья встала и, подойдя к зеркалу, зажгла свечу. Она до рези в глазах вглядывалась в зеркальную поверхность. Мама, мысленно шептала она, мамочка моя, помоги, научи, как жить дальше. Ей до смерти хотелось знать, какой была ее мать? Что бы она сделала на ее месте? Может и вправду приворожила бы и дело с концом? Тряхнув головой, она снова забралась в постель, и только к утру забылась тревожным сном, полным непонятных видений.

Нет, она не обладала никаким сверхественным даром, приписываемым людской молвой ее матери. Просто очень остро чувствовала ложь, и иногда что-то словно подсказывало ей, о приближении грядущих неприятностей. Не раз это чувство помогало ей избежать наказания за детские шалости. Но детство кончилось, и в этот раз не помогли ей ее предчувствия.

Утро следующего дня выдалось ясным и солнечным. Ноябрьское солнышко уже почти не грело. Соня, одетая в мужское платье, выехала со двора верхом на своем жеребце. Девушка поспешила знакомой дорогой в сторону леса. Хотелось побыть одной, подумать. Встретиться с Воронцовым все равно придется. Вот только, что сказать ему при встрече? Добравшись до места, она спешилась, и ведя гнедого на поводу пошла вдоль берега, полностью погрузившись в свои размышления. Деревья уже потерявшие свой яркий осенний убор простирали к блекло-голубому небу голые ветви, отражаясь в гладкой как зеркало водной глади. Высохшая осока едва слышно шелестела от малейшего дуновения ветра. Ничто не нарушало покой этого осеннего утра. Глядя себе под ноги Софья брела по берегу, ее чуткий слух уловил какой-то посторонний звук, не принадлежащий к этому лесному царству. Подняв глаза, она увидела князя Воронцова. Василий явно ждал ее. Первой ее мыслью было вскочить в седло и спешно ретироваться, но пересилив себя, она пошла ему навстречу. Князь тоже двинулся в ее сторону. Остановившись друг напротив друга на расстоянии в десять шагов, словно на дуэли, обменялись взглядами. В синих глазах Софьи стыла зимняя стужа.

- Здравствуй, Софи, - голос дрогнул.

- Доброе утро, Ваша светлость, - кивнула Софья.

- Я знаю, что мне нет прощения…

- Как Вы правы, Ваша светлость, - усмехнулась девушка, - Тому, что Вы сделали со мной, действительно нет прощения.

- Но могу я хотя бы попытаться искупить свою вину и вернуть Вам в глазах света утраченное достоинство? – делая шаг ей навстречу, произнес князь.

- Хотите, чтобы я стала Вашей женой? - иронично выгнула бровь Софья, - И Вас больше не пугает моя репутация, вернее полное отсутствие оной?

- В том, что произошло, виноват я один, - ответил Василий, - Я был слеп и глух ко всему и потерял Вас. Софи, я люблю тебя, без тебя мне белый свет не мил. Я умоляю тебя простить…