Вопреки - Латинская Надежда

– И мне нравятся твои волосы. Да и ты сама. Поэтому не капризничай, а наслаждайся, – прошептал он уже мне на ухо и, повернув мою голову к себе, поцеловал.

Все чувства смешались. Его теплые руки на обнаженных участках тела, губы на моих губах, и холодные капли дождя, скатывающиеся с прядей волос по затылку к спине. Ради такого момента я готова стоять под дождем хоть вечность. Будь он хоть трижды кислотным.

Теперь я с уверенностью могу сказать, что очень люблю дождь.

Или все дело в человеке, целующем меня под этим дождем?

прим.

Merci pour le déjeuner, mère - спасибо за обед, мама!

На следующий же день после прогулки, я, как ни странно, заболела.

Утром я проснулась с температурой под сорок и жутким кашлем. В школу я не пошла. Вечером, я была удивлена, когда Ян позвонил мне на домашний. Мама этот поступок никак не прокомментировала. У него ведь официальная причина: узнать, почему я пропустила занятия.

– Черт, прости, это я, наверное, виноват.

В его голосе слышалось искреннее сожаление. Мне не хотелось, чтобы он винил себя и считал меня неженкой, поэтому я тут же стала отрицать все его слова.

– В общем, выздоравливай, Алина. Скоро ЕГЭ и не стоит пропускать лишние занятия. Всего хорошего, – сдержанно попрощался мужчина и положил трубку.

Все как и должно быть. Как обычный учитель и ученица. И чего я расстроилась? Он ведь мне ничего не обещал.

Погрязнуть в свои мрачные мысли до конца мне не дал звонок на мобильный.

Увидев номер звонившего, мне на мгновение показалось, что я задержала дыхание. Хотя, может, так оно и было.

– Что-то забыл? – несмотря на то, что я была рада его звонку, я не хотела напрасно тешить себя иллюзиями. Вдруг, это его очередная вежливость.

– Романова, у тебя температура? Я поинтересовался здоровьем ученицы, а теперь вот интересуюсь состоянием просто красивой девушки Алины, – усмехнулся Гордеев.

И опять же делает из меня дуру.

– Да ты язвить научилась? – в его голосе уже слышался откровенный смех.

– С кем поведешься… У меня хороший учитель, – улыбнулась я.

Я продолжала говорить на протяжении не одного часа, несмотря на боль в горле.

– Ладно, принцесса, не болей. Проведать не могу, сама понимаешь. В ближайшие дни надеюсь увидеть в школе.

– Конечно. Но все равно спасибо. Увидишь, куда я денусь, – улыбнулась я и положила трубку.

Как же я тогда ошиблась. Моя легкая простуда переросла во что-то большее. Кашель и температура не проходили на протяжении недели. Мама засуетилась лишь тогда, когда от жара, чуть было не разлетелся вдребезги градусник. Ну это я естественно так, образно. У больных вообще своеобразное чувство юмора.

У меня не было сил даже открывать смс-ки от Яна, звонки я не могла принимать. Лишь изредка брала трубку и слушала его голос. Нелли с Олегом ко мне не приходили. Один раз Нелли пришла ко мне, но сразу же пожалела. Я ее не винила в этом. От взгляда, которым мама наградила подругу, хотелось провалиться сквозь землю.

Утешало одно. Папа, узнав о болезни, сразу же вернулся из командировки. Какой скандал закатила мама, страшно вспоминать.

Время для меня тянулось бесконечно. В общей сложности я проболела около месяца.

Поэтому когда у меня на руках, наконец, оказалась заветная справка о выписке, на улице уже наступила зима…

Я никому не сказала о том, что приду в школу в понедельник. Проспав с непривычки, я опоздала в школу минут на десять. Сдав вещи в гардероб, я помчалась на урок.

Добежав до нужного кабинета, я остановилась и переведя дыхание, постучала:

– Извините за опоздание, можно?

– Романова объявилась. Без опозданий никак?

Как же я соскучилась по его сарказму. И если быть до конца честной, и по нему самому. Когда Гордеев говорил это, я видела, что на его лице как всегда дерзкая ухмылка.