Не искушай меня - А. Уолтерс

Я делала Максу искусственное дыхание, пока ждала парамедиков. Его кожа стала холодной, пока давила ему на грудь. Я вдыхала воздух в его рот, желая, чтобы он сам начал дышать.

Он начинал дышать, потом снова прекращал, и я начинала заново.

Служба экстренной помощи приехала вместе с полицией, которая быстро прикрыла клуб. Я слышала крики, но была слишком занята, пытаясь поддерживать в Максе жизнь.

Я была истощена к тому моменту, как парамедики ворвались в уборную и приступили к реанимации. Один из парамедиков спросил, хочу ли я поехать в больницу в скорой вместе с Максом, но я ответила, что поеду на собственной машине.

И я поехала. Приехала туда и ждала в отделении реанимации, пока не появились Лэндон и Дэвид, которые так и не поняли, что я была там.

Я ждала у дверей интенсивной терапии, когда они распахнулись, пронзительный сигнал экстренной ситуации, когда необходима реанимация пациента наполнил комнату. И я познала страх. Познала ужас. Я узнала какого это, когда твое сердце умирает.

Я продолжала ждать, пока жизнь Макса висела на волоске.

Я наблюдала, как дядя Макса ушел из больницы с Лэндоном, который рыдал. И я думала, что все. Макс умер.

Больше ни в состоянии просидеть там ни минуты, я спросила у медсестры о Максе. Когда она спросила, кем я ему прихожусь, я солгала и ответила, что я его сестра.

Медсестра скептически осмотрела меня, но не стала раскрывать мою очевидную ложь. Они кликнула несколько раз в компьютере, прежде чем дать мне информацию, которую я жаждала.

— Он в критическом состоянии. Но стабилен. Они начали процесс детоксикации, — объяснила она.

— Хочешь пойти туда и увидеть его? — спросила она меня.

Я отошла от стойки регистрации.

— Нет, — ответила я и покинула Центр экстренной помощи.

Я поехала домой. Когда добралась туда, Рене ждала меня.

И она была не одна.

— У нас компания, — произнесла Рене, бросая на него яростный взгляд.

Брукс встал.

— Привет, — произнес он, и я сорвалась.

Я просто сорвалась.

Я побежала к нему и обняла его руками за талию, уткнулась лицом в его свежую, чистую рубашку, и зарыдала.

Брукс замер в ту секунду, когда я прикоснулась к нему, но меня начало трясти, мое тело охватили спазмы от силы моего рыдания, он усилил свою хватку, его рука успокаивающе поглаживала мою спину.

— Обри, что не так? Что произошло? — спрашивал он снова и снова, но я не могла говорить. Не могла вымолвить ни слова.

Рене присоединилась к нам, и двое моих лучших друзей держали меня, пока я распадалась на части.

Когда я перестала плакать из-за Максу, из-за себя, за нас, которых никогда не будет, я упала на кровать и уснула. Думать о том, что могло произойти с Максом, если бы я не оказалась там вовремя, было больно, и я не могла с этим справиться.

***

На следующий день я снова поехала к Максу в больницу и представилась его сестрой. Медсестра не задавала мне вопросов, и было трудно не критиковать отсутствия у них проверки безопасности.

Мне сказали идти прямо по коридору, палата Макса под номер 302. Я пошла в этом направлении и оказалась в коридоре, но не могла заставить себя войти.

Макс спал: везде были трубки и мониторы. Он был белым, как простыня, его светлые кудри жирные и безжизненные. Медленно я вошла внутрь и села у его кровати.

Я не брала его за руку. Не плакала. Просто смотрела на мужчину, которого любила всем сердцем. Он с такой охотой отбросил все, что между нами было. И ради чего? Вот этого?

В палату торопливо вошла медсестра, бросив мне смущенную улыбку. Она проверила мониторы и капельницу.

— Он будет в порядке? — спросила я у нее прежде, чем она ушла.