Титус Гроун (Горменгаст - 1) - Пик Мервин

Сейчас герцог размышлял о самой что ни на есть жизни – о своей супруге. И лорд Сепулкрейв, и леди Гертруда никогда не чувствовали себя счастливыми в браке. Династические интересы требовали связи отпрысков знатных родов в единое целое, и это свершилось. Но они хоть и жили одной семьей, каждый чувствовал себя принадлежащим к какому-то иному миру, в котором супругу не было места. Тем не менее оба беспрекословно выполняли требования сложившегося за века ритуала – встречались, когда положено, ходили под руку, задавали друг другу банальные вопросы. Герцог Гроун и его жена относились друг к другу, как к обычному предмету быта, не больше. Сам лорд Сепулкрейв, сознавая неоспоримое превосходство собственного интеллекта над интеллектом супруги, тем не менее относился к ней с некоторым подозрением. Демонстративность, с которой госпожа Гертруда противопоставляла себя мужу, хотя ничего при этом не говорила и даже не делала никаких намеков, все-таки наводила на неприятные мысли. Герцог подумал с раздражением, что супруга невольно подрывает его авторитет. Но тут подкралась спасительная мысль – а что она сможет сделать, даже если ей что-то не нравится? Вот именно, что ровным счетом ничего. Можно сколько угодно бесноваться и задирать нос, но при этом сознавать, что твое место в жизни определено навечно. Встречались хозяева Горменгаста в будуаре леди Гертруды тоже исключительно по практическим соображениям – каждый знал, что династии нужен наследник, что высокое положение тоже к чему-то обязывает. Когда герцогиня забеременела, она совсем перестала показываться на людях – Сепулкрейв видел ее очень редко, тоже повинуясь ритуалу. Тем не менее несчастливый брак оказал свое влияние на состояние герцога. Впрочем, хозяин Горменгаста с рождения склонен был к грусти.

Иногда лорд Сепулкрейв просто не понимал, что за червь гложет его душу – вроде бы все нормально, беспокоиться нечего, но тем не менее... Впрочем, меланхолия была обычным состоянием души этого человека, так что он не придавал большого значения своему минорному настроению.

Но не родился еще на свете человек, который бы хоть намеком не упоминал о грустных мыслях. Даже если он знатного рода и стоит на вершине иерархической лестницы. Но именно высокое положение и затрудняло общение герцога с окружающими – говорить откровенно о своих мыслях и чувствах он мог только с очень немногими людьми, одним из которых и был Поэт. Когда выдавалась свободная минутка в сочетании с приливами откровенности, лорд Сепулкрейв отправлялся в гости к Поэту и довольно сумбурно излагал ему все, что думал. Разумеется, нормальный человек вряд ли понял бы его – интересы обитателей замка были в большинстве случаев крайне приземленными и ограничивались приобретением различных удобств, что облегчают жизнь простому смертному. Поэт же понимал все – он никогда не задавал дурацких вопросов и ничему не удивлялся – мысль в ее естественном полете, не спрятанная за шелухой вычурных слов, была для этого человека с продолговатой, как у лошади, головой, смыслом жизни. Впрочем, иногда даже Поэт раздражал хозяина замка – стихотворец был неисправимым идеалистом и верил в конечное торжество справедливости. И потому, чтобы не разочаровываться в чересчур умном собеседнике, лорд Гроун предпочитал видеться с ним раз в две-три недели.

Была в аристократе еще одна черта, выделявшая его среди остальных представителей рода человеческого – он очень любил работать и делал это самозабвенно, не считаясь со временем. Впрочем, себе-то Сепулкрейв мог признаться, что специально забивал голову размышлениями о работе, чтобы изгнать меланхолию, которая иногда просто терзала его. Однако даже обилие работы не всегда помогало – и тогда аристократу приходилось прибегать к разным эликсирам и порошкам, которые, как он прекрасно знал, не прибавляли ему здоровья.