Титус Гроун (Горменгаст - 1) - Пик Мервин

– Скажи мне, радость моя, ты ведь уже взрослая? Конечно, взрослая – потому что мы отпускаем тебя гулять за стены. А ведешь ты себя, как маленькая – пачкаешься и рвешь одежду, таскаешь домой разную гадость...

– Но мне просто нравится осень, – виновато сказала девочка, – и потом, что хорошего, если бы я целый день сидела дома? Ты ведь сама говорила, что нужно бывать на свежем воздухе, а не сидеть в четырех стенах.

– Да, конечно, – спохватилась старуха, – но ведь я говорила это летом! Конечно, небольшие прогулки полезны и сейчас. Но ходить к Дремучему лесу сейчас не время. Если тебе так хочется туда, достаточно просто взглянуть на него из окна. И лес посмотришь, и не простудишься. Няня ведь не будет советовать тебе глупостей, сама подумай!

– Я и думаю сама, – поморщилась Фуксия, – и не надо думать за меня. Я лучше знаю, что для меня хорошо. И потом, я ухожу и... изучаю жизнь.

– С ней просто нет сладу! – воскликнула госпожа Слэгг. – Но ведь я старше тебя, у меня больше жизненного опыта. Зачем тебе повторять ошибки, которые уже кто-то допустил раньше? Слушай да слушай – целее будешь. Ты, наверное, замерзла в лесу? Садись к огню, я сейчас принесу горячего чаю. О Боже, совсем забыла! Пора будить ребенка. Вы меня скоро совсем с ума сведете!

Взгляд старухи плавно скользнул с Фуксии на кровать, где с принесенного ею булыжника на атласное покрывало стекали струйки влаги – иней начал таять.

– Ты глянь только, что натворила, – снова недовольно забормотала госпожа Слэгг, – глянь! Ну для чего тебе этот камень? Что ты собираешься с ним тут делать? Никогда не слушаешь старших! А ведь ты уже не такая маленькая – пора бы остепениться. Кида ушла к себе, теперь все свалилось на мои плечи. Что стоишь – скидывай одежду и переодевайся в сухое! – С этими словами старуха повернула ручку двери и выскочила в коридор, недовольно шурша складками своего черного сатинового платья.

Фуксия тут же скинула ботиночки – даже не потрудившись развязать шнурки. Перед уходом нянька успела подбросить в камин дров, и теперь огонь разгорелся сильнее. Сняв платье, девочка принялась вытирать им мокрые волосы. Затем, пододвинув к камину кресло, завернулась в одеяло и плюхнулась в него. Прищурив глаза, Фуксия с наслаждением откинулась на теплую кожаную спинку.

Когда нянька вернулась с подносом, уставленным вареными яйцами, чашечками с вареньем и медом, чайниками и стаканами, она обнаружила, что ее подопечная спит.

Осторожно поставив поднос на стол, старуха тихо прикрыла дверь и вышла в коридор – чтобы появиться через минуту с Титусом на руках. Облаченный в белые с кружевами распашонки и упакованный в белое же одеяльце, мальчик безмятежно спал. За два месяца жизни малыш сумел отрастить на голове прядку волосиков – таких же темных, как у сестры.

Нянька, продолжая держать младенца, уселась в свободное кресло и задумалась: разбудить и Фуксию сейчас или дать ей выспаться. «Лепешки и чай остынут, – шепотом разговаривала старуха сама с собой, – а потом носись. Разогревай их. Впрочем, ребенок устал...» Но разрешить дилемму госпоже Слэгг так и не пришлось – в дверь кто-то осторожно, но настойчиво постучал. От неожиданности нянька еще крепче прижала к себе малыша, а Фуксия тут же проснулась.

– Кто там? – обеспокоенно спросила госпожа Слэгг.

– Я, Флей! – послышался с той стороны голос камердинера лорда Сепулкрейва. Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель проснулось узкое костистое лицо главного слуги замка.

– Чего тебе? – неприветливо поинтересовалась нянька. – Что случилось?

Фуксия с любопытством уставилась на гостя – она знала, что просто так Флей ни за что не пришел бы сюда. Если уж пожаловал – то по серьезной причине.

– Флей, что ты там стоишь? – не выдержала девочка.