Титус Гроун (Горменгаст - 1) - Пик Мервин

Стирпайк решил попугать «теток» далеко не ради шутки. Он давно уже понял, что рано или поздно они проболтаются о содеянном, и правда о поджоге библиотеки всплывет наружу. О возможных после этого признания событиях юноше было просто страшно подумать. Стирпайк совсем не был уверен, что в его отсутствие старые девы следуют полученным указаниям столь же скрупулезно, как и в его присутствии. Фактически он находился на положении заложника. Ведь всплыви правда наружу – он будет первой жертвой. Конечно, пострадают и герцогини – но только в плане ограничения прав. Кто же станет трогать аристократок, хоть и лишенных власти. Те, в чьих жилах течет голубая кровь, надежно застрахованы от различных превратностей судьбы. И клокочущая ярость близких герцога обрушится на него, Стирпайка. И доктор наверняка подольет масла в огонь – то-то он постоянно все вынюхивает да выспрашивает, словно подозревает что-то. С ним нужно быть поосторожнее, не проболтаться ненароком. Оставалось последнее средство – как следует запугать «теток», чтобы держали за зубами непомерно длинные языки. Потому-то юноша и решил устроить сообщницам небольшое представление. Благо, что подходящий инвентарь нашелся быстро. Стирпайк в очередной раз похвалил себя за запасливость – в свое время он предусмотрительно среди прочих реактивов похитил из запасов доктора некоторую часть порошкового фосфора, каковым теперь натер череп Саурдаста, так что он, на взгляд Стирпайка, довольно эффектно светился в темноте.

Глядя сквозь прорези в полотнище на объятых ужасом сестер лорда Сепулкрейва, юноша понял, что наступил подходящий момент для соответствующего внушения.

Крепче сжав древко крестовины, он завыл:

– Я смерть! Мне подвластно все и всё. Вам не спастись, коли я захочу призвать вас к себе раньше отпущенного судьбой срока. Смотрите мне в лицо! На нем написано все, что нужно. Слушайте мои слова и поступайте так. Смерть – сама судьба...

Левая рука заныла так, что перекладину пришлось взять в другую руку. Сделав еще шаг по направлению к женщинам, Стирпайк заухал снова:

– Хочу предупредить вас. У вас чересчур длинные языки, которые приведут вас обеих ко мне. Если станете много болтать, я отыщу для вас пару свободных мест в своем царстве.

Аристократки бессильно обмякли в креслах. Глаза их горели – чуть потусклее фосфора, но тоже достаточно ярко.

– Мне известно, что вы – подлые поджигательницы, – вещал хитрец, – да, я все знаю-ю-ю-ю! Вы сожгли библиотеку-у-у-у брата и выжгли заодно-о-о-о его ду-у-у-у-ушу...

Теперь Стирпайк позволил себе замолчать, чтобы перевести дыхание. Взглянув на «теток», он понял, что его слова произвели на них нужное впечатление. Остальное они, стало быть, поймут без особых усилий с его стороны...

– Но существу-у-у-у-ует еще более страшно-о-о-о-ое преступление. Оно называется болтливостьюю-ю-ю-ю! – продолжал паренек, размахивая для острастки краями полотнища. – Знайте, что я всегда-а-а-а-а-а слежу-у-у-у-у за вами. И слу-у-у-у-ушаю-ю-ю-ю-ю. Мои уши давно съедены могильными червями, но я слыш-у-у-у-у лучше вас, смертных. Я запрещаю-ю-ю-ю-ю говорить о пожаре кому бы то ни было-о-о-о. Запомните! А теперь... Мне пора обратно – в царство вечного сна, где темно и сыро, где ползаю-ю-ю-ю-ю-ют скорпионы и летает серебристая моль. Там так приятно шипят змеи! Если вы станете молчать, то долго не увидите меня в ваших покоях, но как только кто-то сболтнет лишнее, я приду-у-у-у-у и заберу-у-у-у-у вас к себе... И еще – у вас есть только один верный друг и покровитель – его зовут Стирпайком. Вы должны помогать ему во всем, потому что он искренне помогает вам.

Закончив свою казавшуюся нескончаемой тираду, юноша принялся поворачиваться к двери. Надетый на металлическую трость череп бывшего архивариуса предательски зазвенел, чего вроде не должно быть с бесплотной Смертью. Впрочем, герцогини пропустили звон мимо ушей. Словно окаменев, они сидели в креслах.