Титус Гроун (Горменгаст - 1) - Пик Мервин

Фуксия рассеянно обвела взглядом комнату. Стены тут были увешаны картинами – она сама рылась в пропыленных корзинах, отбирала найденные пейзажи и натюрморты, батальные сцены и пасторали. На перегородке висит большая картина, которую можно рассматривать каждый день, и все равно найдешь для себя что-то новое, что упустил прежде. Вот и сейчас девочка залюбовалась картиной, изображавшей горный пейзаж, в центре которого располагалась широкая дорога. На переднем плане картины изображено войско. Солдаты одеты в малиновые кафтаны. Чуть поодаль безвестный художник изобразил второй отряд, в желто-золотистых кафтанах – те, безусловно, оборонялись от наступавших. Фуксию всегда поражало мастерство живописца из прошлого – на картине было много деталей, но он тщательно вывел не только мелкие, едва заметные глазу кинжалы или, положим, рисунки гербов на спинах воинов, но и постарался придать лицу каждого участника сражения свое выражение. Картины, развешенные на других стенах и перегородках, были уже не столь впечатляющи, но все равно притягательны: голова ягуара, портрет двадцать второго герцога Гроуна с ровно расчесанными седыми волосами, групповой портрет – дети забавляются с кошкой. Вообще-то в комнате, где стояло больше всего корзин и ларей с рухлядью, было много и малых картин, но они были до однообразия скучные – потому что изображали в основном живших когда-то в Горменгасте знатных и не очень знатных людей с почти одинаково постными лицами. Ну скажите, какое настроение могут навевать ребенку подобные люди? То-то, именно потому Фуксия и оставила те картины там, где они были. Картины же, что подходили взыскательному вкусу дочери лорда Гроуна, были водворены на стены вовсе не из склонности хозяйки чердака к старинной живописи, а потому, что она любила удобно расположиться за столом, представляя, как изображенные на картинах люди и вещи начинают рассказывать ей различные истории. Причем один и тот же, к примеру, человек, мог излагать совершенно разные рассказы. С помощью этих картин Фуксия переносилась далеко за пределы Горменгаста, переживала бури и кораблекрушения, нападения врагов и страшные эпидемии. У девочки был свой мир, в который никто другой не имел доступа.

Постояв у картин, Фуксия опустилась на продавленный кем-то из ее далеких предков диван. Он был еще вполне пригоден для отдыха, а уж если не замечать облупившейся и отслоившейся позолоты, то тонкая резьба с инкрустацией чешуйками перламутра делала сей предмет мебели величественным произведением искусства. Растянувшись на диване, девочка перевела взгляд на стоявший чуть поодаль от стола невесть как оказавшийся на чердаке причудливо изогнутый корень неведомого дерева. Корень был отшлифован до блеска. Можно было предположить, что его вырыли из земли в Дремучем лесу, но вот о назначении этого предмета можно было только бесконечно строить догадки и вволю давать простор фантазии. На полу у дивана располагался небольшой пестрый коврик, изукрашенный причудливыми цветами и грифонами. Подобные рисунки Фуксия уже видела в книжках о жизни в далеких восточный странах, где, как говорят, даже не бывает зимы. Однако сегодня ни ковер (хоть такого нет ни у кого в замке), ни загадочный корень, ни диван уже не могли по-настоящему порадовать Фуксию. Нахмурившись, она медленно повторила, вслушиваясь в звуки собственного голоса:

– Определенно что-то произошло... И все кажется каким-то не таким, как всегда... Что будем делать?