Титус Гроун (Горменгаст - 1) - Пик Мервин

– А что вы-то тут делаете? – бесцеремонно спросила Кора, глядя на доктора с полупрезрительной усмешкой.

Доктор слегка поклонился и обнажил свои крепкие зубы:

– И на меня, ха-ха, пала привилегия, так сказать, ха-ха, засвидетельствовать, ха-ха...

– Но почему вы-то? – удивилась леди Кларисса, причем в голосе ее звучала та же самая обиженная интонация, с которой только что говорила сестра. По-видимому, родственницы лорда Сепулкрейва полагали, что только они по своему рангу достойны присутствовать на крещении ребенка. Не считая, разумеется, родителей. А тут еще какие-то доктора появились...

Эскулап картинно возвел глаза к потолку – дескать, на все воля Господня. И тут же Прунскваллера словно бы заинтересовал резной орнамент потолка – его глаза так и остались прикованными к дубовым панелям.

Однако сестры продолжали смотреть на него недовольными взглядами, и тот, опустив глаза, сразу заметил это. Тем не менее положение близнецов в иерархии Горменгаста было строго определено – настолько, что с ними можно было не слишком церемониться, и потому лекарь сказал:

– В самом деле, милостивые государыни, право слово, ха-ха, не представляю, почему вы до сих пор не оценили той заметной роли, которую я играю в нашем, ха-ха, обществе? Точнее, в его социальной жизни. Можно сказать, именно я не даю общественной жизни застояться, словно болоту. Мы, доктора, знаете ли, сразу чувствуем, если что не так... И потом, сами подумайте, как много делаю я в Горменгасте. Вот, опять же, ребенок, будущий полновластный хозяин замка и его окрестностей – он появился здоровым на свет не только, ха-ха, благодаря родителям. Но и благодаря мне тоже, и в немалой степени.

– Что, что вы говорите? – встрепенулась вдруг леди Кларисса, очевидно, истолковавшая слова врача как-то иначе.

Доктор Прунскваллер зажмурил на мгновенье глаза, а потом, подойдя к аристократкам, игриво погрозил им пальцем:

– Ваши сиятельства. Нужно внимательно слушать собеседников – иначе вы неминуемо отстанете от жизни. А это, знаете ли, чревато...

– Как вы сказали, простите? – перебила эскулапа Кора, поправляя искусственную розу на корсаже. – Простите, в самом деле не расслышала? Кажется, что-то вроде «отстать от жизни». Да куда уж нам отставать – мы и так плетемся где-то на обочине. Все, что принадлежит нам по праву, находится безраздельно в руках Гертруды.

– Верно, верно, – обрадовано закивала ее сестра. – Она лишила нас всего.

– Как так, милостивые государыни? – тотчас оживился Прунскваллер, почувствовав неизбитую тему разговора.

– Власть, – ответили сестры одновременно, словно сговорившись. Их откровенность шокировала даже врача, который, как известно, не обладал особыми комплексами. Прунскваллер был настолько ошарашен, что принялся теребить непослушными пальцами воротник камзола, делая вид, что хочет поправить его.

– Нам нужна власть, – продолжала леди Кларисса, – и мы бы рискнули всем ради нее.

– Да, власть, власть, – вторила ей Кора, – чем больше, тем лучше. А уж мы бы заставили народ делать работу как положено.

– Но вся власть в замке принадлежит Гертруде, – жаловалась Кларисса, – а нам приходится довольствоваться положением приживалок.

Закончив изливать жалобы, аристократки внимательно оглядели Свелтера, Саурдаста и Флея, словно ища у них сочувствия и поддержки.

– Насколько я понимаю, они просто обязаны присутствовать здесь? – предположила Кора, глядя на Прунскваллера, который вновь занялся созерцанием узора на потолке. Доктор раскрыл было рот, но ответить не успел – лакеи открыли парадную дверь, и в комнату вошла одетая в снежно-белое платье Фуксия.