Отец подруги и я - Рокси Нокс

– Ростислав, ты где сегодня витаешь? – недовольно спрашивает бывшая любовница.

– Прости, у дочери вечеринка в честь совершеннолетия, беспокоюсь за нее.

– Господи, Тепляков, ты что, никогда не был на студенческой вечеринке? – закатывает глаза.

– В том-то и дело, что был. И прекрасно знаю, что на них случается.

– Ты что, смотришь камеры?! А ну-ка дай сюда телефон, давай, кому говорят!

Инга вырывает из моих рук телефон и кладет его в свою сумочку.

– Дай деткам спокойно развлечься. Иди ко мне…

Инга тянется ко мне с поцелуем. Она сменила духи, и теперь от нее слишком сладко и приторно пахнет. Мне не нравится. Не отталкиваю ее, но и не поощряю.

– Ну что с тобой такое, милый? – шепчет. – Давай поцелуй меня.

Я поцеловал ее и ничего не почувствовал. Былая страсть улеглась, оставив вместо себя толстый намек на разочарование. Черт, я же не смогу ее трахнуть сегодня!

Во-первых, слишком волнуюсь из-за гребаной вечеринки. Зачем вообще разрешил? Во-вторых, меня преследует навязчивый образ белокурой бестии Ксении. В моих грезах она сладко улыбается мне и манит к себе пальчиком. Вот еще один фетиш добавился – черные чулки на красивых ножках. Хочу увидеть ее в них лично. Оттопырить большим пальцем резинку чулок и потрогать нежную кожу. Другой рукой сжать ее развитую грудь. Сунуть язык в ее влажный горячий рот…

Чувствую, как Инга гладит мой пах через штаны. Кажется, я погорячился, подумав, что сегодня не способен ни на что. Еще как способен, и все благодаря этим чертовым чулочкам на стройных ножках!

Инга расстегивает брюки и достает член. Наклонившись, раскрывает красные губы и сосет головку. На минутку представляю, что сейчас со мной Ксения и улетаю куда-то в неведомые дали.

Меня резко выбрасывает из параллельной реальности, потому что неестественно громко звонит телефон.

– Не отвечай, – не отрываясь от своего занятия, просит Инга.

– Не могу. Судя по рингтону, что-то важное.

Мне звонит Маша, либо Ксения. Установил на них одинаковую мелодию на всякий случай.

Придерживая расстегнутые брюки, тянусь к Ингиной сумочке и достаю смартфон. Ксения Короткова. Он что, мои мысли читает? Или что-то случилось?

– Да, Ксюш, говори.

– Ростислав Андреевич, – слышу встревоженный голос. – Срочно приезжайте. Маше плохо!

– Еду, – застегиваю одной рукой штаны и хватаю куртку. – Скорую вызвали?

– Да, уже едут.

– Сейчас буду.

Пресекаю попытку Инги меня задержать и покидаю номер. В считанные секунды оказываюсь в лифте, затем на первом этаже, потом на парковке. Лечу со скоростью света по городу. Сердце бешено колотится, ругаю себя: знал ведь, старый дурак, что что-то случится. Предчувствовал ведь! Но все списал на свою мнительность. Оказывается никакая не мнительность, а хорошо развитая интуиция. Только бы с моей доченькой все было хорошо! Никогда себе этого не прощу. Я не могу потерять и ее тоже, не могу! Бью по рулю в бессилии. Машины шарахаются во все стороны от меня. Не стойте у меня на пути! Я еду к дочери.

У ворот дома стоит скорая, и я обнаруживаю у себя все признаки сердечного приступа. Бегу во двор и вижу, как мою дочь несут на носилках.

– С дороги уйдите, пожалуйста, – вежливо говорит мне фельдшер.

– Я ее отец! Что с ней?

– Она без сознания. В больнице мы выясним причину. Предположительно Ваша дочь приняла психотропное вещество.

Нет, нет, этого не может быть! Где бы она это взяла? Какой-то бред.

– Куда Вы ее везете?

– В первую городскую.

– Я еду следом. Машенька, малышка моя, держись, ­– дотрагиваюсь до хрупкой руки, прежде чем врач закроет передо мной дверь скорой.

Возвращаюсь в дом и кричу, чтобы все гости немедленно выходили во двор.

– Слушайте внимательно! Никто отсюда не выйдет, пока вас не досмотрят! С минуты на минуту приедет полиция и допросит каждого. А тот, кто виновен в случившемся… тому лучше сразу во всем признаться.