Грех - Anastasia Samaeli

Подойдя к дому, я увидела разбитое окно. Свет не горел. По спине пробежал неприятный холодок. Но я открыла дверь и, стараясь ступать как можно тише по пушистому ковру, вошла в гостиную. Там было пусто. Но я уловила запах чужого, мужского, слишком сладкого парфюма. Из кухни доносился шорох. Я вошла, потянулась к выключателю и тут же упала на пол. Кто-то ударил меня по затылку огромной вазой, что стояла в гостиной. Потрогав голову, я поняла, что она разбита. Волосы были липкими от крови.

Когда глаза привыкли к темноте, я увидела мужчину, который двигался в мою сторону. Вскочив на ноги, я схватилась за голову и почувствовала тошноту. Но мне удалось включить свет. На кухне, злобно скалясь, стоял Маркус. Он был пьян. Его безумные глаза горели опасным огнем, и я попятилась назад, понимая, что помощи мне ждать неоткуда. Паола и Доминик сейчас были на пирсе и даже не подозревали о визите нежданного гостя.

Маркус, как дикий зверь бросился ко мне и, повалив на пол, начал срывать одежду. Я кусала и царапала его, пытаясь отбиться, но тщетно. Одним рывком он сорвал мой бюстгальтер и, разглядывая мою грудь, начал бить по лицу. Я кричала так громко, что сорвала голос. Он лёг на меня, прижимая всем телом к полу, и потянулся к тонкому кружеву чёрных трусиков. Я чувствовала, как опухает моё лицо. Слёзы текли по щекам, и я закрыла глаза, ожидая самого худшего.

Маркус вскрикнул. Я пыталась открыть глаза, возвращаясь в страшную реальность. Чья-то рука держала брюнета за воротник. Это был Ник. Я лежала на полу. Вся в крови, в порванной одежде, захлёбываясь собственными слезами. Доминик пытался удержать обезумевшего подонка, но тот ловко вывернулся из цепких пальцев моего друга и, ударив его в живот, буквально выпрыгнул в то самое разбитое окно.

Паола бросилась ко мне, срывая скатерть со стола, и, закутав меня, села рядом, баюкая, как маленького ребёнка. Доминик принёс мокрое полотенце и, передав его невесте, предложил вызвать полицейских. Но мы с Паолой хорошо знали, что в полиции мне не помогут. Более того, через пару часов о случившемся узнает весь район, и я никогда не отмоюсь от того позора, который сейчас пережила. Подруга стирала кровь с моей разбитой головы, пытаясь не задеть огромные кровоподтёки, расползающиеся по моему лицу.

Я боялась реакции Стивена. Зная его взрывной характер, я понимала, он не перестанет искать Маркуса. А я не хотела, чтобы он испортил себе жизнь из-за меня. Я встала на ноги и, оставив друзей на кухне, потопала в спальню. Взяв в руки телефон, я увидела 4 непрочитанных сообщения и открыла их. Их прислали с незнакомого номера. Номер даже не был испанским. Это были видеофайлы. На одном Стив сидит в кафе с рыжеволосой и невероятно красивой женщиной. На втором он обнимает её и целует в щёку.

На двух оставшихся, Стивен обнимал миловидную светловолосую официантку в каком-то клубе.

На этот раз плакать не хотелось. Вот о чём предупреждала меня Джен. Вот о каких подругах шла речь. Я сидела на кровати, уставившись на картину на стене. В голове уже созрел план. Бежать! Бежать из проклятой Испании как можно дальше! И помочь могла лишь она, та самая ненавистная мне блондинка.

Достав из кармана джинсов золотистую визитку, я набрала номер, и тут же услышала её.

– Мне нужна помощь, – прохрипела я в трубку. – Я хочу уехать сегодня же. Жду тебя у церкви ровно в полночь. Приезжай одна.

Собрав в небольшую сумку те вещи, которые дарила мне мать Рауля, я сняла золотые часы. Те самые. Подаренные Стивеном в день нашего знакомства. Рядом оставила телефон и, дождавшись, когда уйдёт Паола, а Доминик уснёт, выскользнула из дома. Плевать на танцы! На мечту! На чёртов Лос-Анджелес! Я сяду в первый самолёт до Мадрида, а там будь что будет.

Около церкви меня ждала серебристая Kia. Джен вышла и взглянув на моё лицо задрожала

– Теперь мы похожи, Джен, – фыркнула я. – Не так ли?

Блондинка достала конверт и, дрожащей рукой, протянула его мне.