Три билета в кино - Яна Ткачёва (2022)

Я снова вперился в зеркало. Вид у меня был жалкий. Налитые кровью осоловелые глаза, небритое лицо, всклокоченные волосы. Оттянув ворот рубашки, я удостоверился, что темные пятна никуда не делись.

За все это время в туалете так никто и не появился. Я огляделся. Слишком чисто для клуба. И ни единого воспоминания о том, как я здесь оказался. Чуть левее на столешнице стояла корзинка с аккуратно свернутыми в рулончики чистыми полотенцами, щеткой для одежды, липким роликом, чтобы привести костюм в порядок, и даже с лосьоном для рук. Значит, я в ресторане. Причем в довольно приличном. И меня вывернуло прямиком в раковину. Я поморщился.

Покидать уборную не хотелось, потому что я не был уверен, что один. Кто-то мог ждать меня снаружи. Парень? Девушка? Я в упор не помнил, кто на этот раз и был ли кто-то вообще.

Обессиленно привалившись к стене, я достал из кармана мобильный и привычно заскочил на страницу Василисы. Дела у нее шли неплохо, судя по активности. Весь профиль Лиса оформила в едином стиле, и на первый взгляд он был похож на аккаунт художника-иллюстратора, не более.

Но иногда, помимо работ, сделанных на заказ, в карусель к небрежным скетчам она загружала пару личных фоток. Я пролистал любимые записи. Вот они в Греции, знакомый рыжий затылок на фоне заката и тонкие пальцы Лисы на мужском плече. К моему неудовольствию, это всегда были фотографии бокалов в руках, двух пар ног на фоне голубого моря или городского люка, сплетенных пальцев на столе. Кольца они не носили. Никаких селфи и фотографий в полный рост. Только обрывки их жизни, которые для постороннего человека не значили бы ничего – но для меня составляли весь мир. Каким же больным придурком я был.

Страницу Сашки я так и не смог найти. Либо он ее не вел, либо не указывал настоящего имени. Василиса никогда не отмечала его аккаунт, и, пролистав все ее подписки, зайдя на каждую страницу, я так и не смог найти его. «ВКонтакте» они забросили еще году в 2011.

Обновив страницу, я увидел новую запись от Лисы. И сразу принялся с жадностью читать:

Сегодня целый день плачу. Во-первых, твой подарок прекрасен. А во-вторых, ты далеко, и я страшно скучаю по твоим объятиям.

Первым в карусели был простой скетч. Раньше, когда у нее только появился планшет, она могла потратить на такой рисунок полдня. Подозреваю, сейчас это занимало гораздо меньше времени. Василиса стала талантливым иллюстратором. Я не сразу понял, что изображено, но, приглядевшись, осознал, что это рисованный альбом с красивыми буквами. Полистав слайды, я увидел, что дальше фотосессия. Откровенные снимки. Интимность была не кричащей, чужому человеку фотографии показались бы ничего не значащими. Ее пальцы с фокусом на родинке у основания мизинца. Широко раскрытый карий глаз в обрамлении пушистых ресниц. Ох, ее большие глубокие глаза, которые преследовали меня во снах. Волосы, завивающиеся спиралями. Стопа с нарисованными кнопками, будто на телефонной трубке. Не в силах смотреть дальше, я погасил экран.

Это была ода Василисе. И я знал, кто автор этих фотографий. У них отличная жизнь, убеждал я себя. Ты разрушил все, что у тебя было, но они просто перешагнули через это и продолжили быть счастливыми вместе. Оставь это, прекрати следить, больной ты сталкер, за их жизнью. Я ударился затылком о стену. Фотография с ногофоном так и стояла у меня перед глазами. Мне не удастся прекратить подглядывать за ними. И отпустить их не удастся.

Я даже не помнил, как оказался под знакомыми окнами. Не был здесь семь лет, с тех самых пор, как, торопясь, словно вор, собрал свои вещи и сбежал, оставив ключи консьержу. Возможно, они переехали? Я хотел, чтобы они переехали. И боялся этого больше всего на свете.

Пока хмель до конца не выветрился и смелость не покинула меня, я решительно набрал номер квартиры. Домофон протренькал несколько раз, и раздался голос, от которого мои внутренности подпрыгнули к горлу: